Дефолт - Инна Тронина Страница 11

Через восемь месяцев каждый из них получил до дюжине ударов железной бляхой от парочки «дедушек» и надел кожаный ремень – отличительный признак «фазана». «Слонам» же разрешалось носить только кожзаменитель. И если первой о трагедии узнала супруга Артёма Лукьянова, то вторым должен стать закадычный друг, который был с ним и в горе, и в радости, и в голоде, и в сытости.

Оставив люстру зажженной, Саша бесшумно вышла из квартиры, прикрыла, но не заперла дверь, и позвонила к Молчановым. В табличку с номером квартиры Никита вмонтировал камеру, и они с Мариной получили возможность рассматривать гостей, не вставая с кресел, на экране собственного телевизора. «Телик» работал вечерами напролёт, и сейчас тоже, потому что сразу же раздались уверенные быстрые шаги, и дверь открылась.

– Ой, Сашка! Приехала? Заходи!

Марина Молчанова пыталась казаться властной, спокойной, как прежде, но Саша заметила, что веки её припухли, и с лица пришлось смыть макияж – значит, недавно ревела.

– А у нас раковый бульончик на ужин, здорово с бодуна помогает. Артёма-то нашла, нет? Если объявится, тащи его к нам. Он как раз этот супчик у меня и просил…

Саша молча смотрела на неё, не в силах разжать челюсти, расклеить губы. И рассматривала шёлковую пижаму подруги, прелестный муаровый рисунок, кружева на вороте, серьги в виде бриллиантовых капель. Высокая и мускулистая, бывшая баскетболистка, Марина, казалось, не знала ни устали, ни печали, и этим восхищала Сашу.

Чёрные жёсткие волосы в идеальной укладке, серые глаза, резкие, почти мужские черты – и нежная гладкая кожа, длинные ресницы, отмассированная шея, загадочный взгляд. Работа на износ в трёх фирмах, вечные шейпинги-тренинги – и домашнее хозяйство, счастливое материнство. Как говорится, без отрыва от производства Марина родила их общую с Никитой дочку Ксеньку, и во время беременности занималась специальной аэробикой, чтобы не чувствовать себя больной и беспомощной.

Когда же они виделись в последний раз, и не на лестнице, не мельком, а за накрытым столом? Кажется, в начале августа, на празднике первой растопки французского мраморного камина в доме Марининого отца. Рэм Ливерьевич Лисовский, крупный спец по торговле оружием, выглядел бодрым и весёлым, а уж умирать-то и совсем не собирался. Впрочем, тогда и Артём не помышлял о том, чтобы выстрелить себе в висок.

– Да что с тобой? – Марина энергично встряхнула Сашу за плечи. – Худо, что ли? Тошнит тебя? Да отвечай же! Давно вернулась?

– Только что, – рассеянно отозвалась Саша, не представляя, с чего начать.

Раз Маринка раскисла, у них тоже проблемы, и дело не только в скоропостижной кончине отца. Не нужно добавлять от себя, грузить Молчановых, но умолчать о случившемся Саша не могла. Сейчас бы заплакать, но никак. Камень, в который превратилось сердце, давит на грудь, мешает дышать.

– Только что? – переспросила Марина. Потом внимательнее пригляделась к подруге: – Да на тебе лица нет! Ты Никите звонила по поводу Артёма из Питера, а он не смог найти… Сашка, твой муж дома?

– Дома.

Саша проглотила солёный комок. Потом взяла Маринины руки, прижала их к своим щекам – стало немного легче.

– Он лежит в спальне, на кровати. У него в голове дырка. И пистолет на ковре…

– Да ну тебя! Тоже, чёрный юмор! – Марина не только не знала о самоубийстве, она даже не верила в такую возможность. – Кто угодно может застрелиться, только не Артёмка!

– Хочешь – пойди, глянь.

Сашу целый день мутило, а теперь неприятное чувство ушло, и голова заработала чётко.

– Сашка, серьёзно?! – Марина внезапно поняла, что подруга не шутит, но пойти в соседнюю квартиру, увидеть мертвеца она не могла. – Когда он успел?..

– Скорее всего, недавно, Ещё здорово пахнет порохом.

– Да почему же?.. – Марина, утратив напор и шарм, заметалась по холлу. Хватала то плащ, то шаль, и всё роняла на пол. – Записку-то хоть оставил? Блин, мы же с Никитой ничего не слыхали…

– Вот записка. – Саша достала бумагу, развернула её и подала Марине. Та села в чёрное кожаное кресло, прочитала, пожала плечами. – Но Аллочка, судя по всему, ничего не знает. Я видела её во дворе…

– Алла говорила, что отца дома нет, а в его кабинете все вещи раскиданы, и в спальне беспорядок. Кажется, он опять пил утром. – Марина вернула Саше записку. – Девчонки вернулись из школы, пообедали у нас и побежали кататься. Собак ещё прихватили…

– Мариш, позови Никиту, – устало попросила Саша, массируя распухшие кисти.

Обручальное кольцо врезалось в палец. Саша сняла его и переодела на левую руку.

– Я же не в состоянии вернуться туда одна. И Аллу нельзя сразу привести. Её подготовить надо ещё там, во дворе. Мариш, помоги мне, очень тебя прошу. Спустись к девчонкам, скажи всё. И приведи ко мне Аллу – я хочу быть с ней.

– Ой, горе!

Марина приоткрыла дверь в гостиную, где Молчанов смотрел огромный телевизор «Санио», а маленькая Ксюша усердно упражнялась в «прыгунках». Хозяин знал, что пришла Саша, но продолжал смотреть футбол по «НТВ-плюс», чтобы не мешать дамам.

– Ник, выйди, Саша хочет с тобой поговорить! – Марина обняла подругу, прижалась душистой прохладной щекой к пылающей щеке Александры.

Когда Никита вышел, отмахнув похожую на старинное стрельчатое окошко дверь, на душе стало спокойнее. Худой, жилистый, стриженый ёжиком, в тельняшке и холщовых штанах, Молчанов внушал уверенность, и Марина взяла его за локоть, сжала пальцы.

– Ник, Артём застрелился, прямо в спальне. Сашка нашла его, как только вернулась из Питера.

– Чего-о?.. – Молчанов несколько секунд стоял, согнувшись, свесив руки почти до колен, будто до него не сразу дошёл жуткий смысл слов жены. – Артём?! Чегой-то не врубаюсь…

– Ты помнишь, что Саша звонила, искала его? – повысила голос Марина. – Она чувствовала неладное, очень беспокоилась, потому и вернулась так срочно. А когда вошла в спальню, увидела его. Мёртвого…

– В спальне? – Молчанов, будто бегун со старта, метнулась на лестницу, оттуда – в квартиру Лукьяновых. Через несколько минут вернулся – постаревший, осунувшийся. – Вот, значит, оно как… Действительно, мёртв.

– Ник, ты не в курсе, что стряслось?

Марина вся дрожала. Саша слушала равнодушно, словно речь шла не о её муже.

– Понятия не имею. Нынче много чего может быть.

Никита говорил неуверенно, и Саша поняла – он что-то знает, но откровенничать не хочет.

– Я знала, что ты беспокоишься, и у тёти Нины всё-таки спросила, – призналась Марина. – Второй раз, уже к вечеру, Артём уехал не на своей машине, а на синем «Форде-Мондео». Сам был пьяный, ходил, шатаясь, на приветствия не отвечал, только рукой махнул. Тот же «Форд» привёз его обратно, ещё более бухого. Алла уже во дворе была, и тётя Нина распереживалась, что девочка умненькая, правильная, а увидит папашу на бровях. Но сказать ему ничего, разумеется, не посмела.