Пленники старой Москвы - Анна Князева Страница 11

– Не спишь? – спросил он, увидев ее в гостиной. – Почему?

– Нужно поговорить.

– Давай лучше вечером.

Катерина решилась быть твердой и категорично заявила:

– Лучше сейчас.

Трубников развязал галстук и небрежно сунул его в карман.

– Ну, давай. – Он сел на диван, взял дистанционку и включил телевизор. В комнату ворвался шум утренних новостей.

– Выключи, – тихо попросила она.

Герман почувствовал в ее голосе напряженность и выполнил просьбу.

– Будешь спрашивать, где я был?

– Нет.

– Тогда что?

– Я говорила с Люсьеной…

– Да, кстати… Ты отвезла булки?

– Отвезла.

– И что она?

– Съела. Теперь хочет дружить, – мрачно сообщила Катерина. – Только я не об этом…

– Ну, давай наконец. Что там стряслось?

– Квартиру на Мясницкой в список включила Сапега.

– Нисколько не удивлен, эта дуреха повсюду сует свой нос.

– Мне показалось странным: почему именно эту, а не другую?

– Переадресую тебе тот же вопрос: почему эта, а не другая?

Катерина свела брови и уткнулась взглядом в ковер. Ей хотелось участия, спокойного, дружеского разговора без взаимных упреков. Кому еще она могла высказать сомнения и тревоги?

– Катя, ей-богу, мозги закипают!

– Сапега знает нашу квартиру… И это не просто странно, а подозрительно. Она в ней бывала.

– И что? Скажи, что мне сделать, и я сделаю.

– Ничего не надо. – Катерина встала и направилась в спальню.

– Ты ведешь себя, как ребенок!

– Просто хочу спать. – Выглянув из спальни, она сдержанно проронила: – Я продолжаю ремонт.

* * *

Через несколько часов, явившись в свою квартиру, Катерина стояла у опечатанной двери. Глядя на размазанные чернила печати, она едва сдерживала себя, чтобы не сорвать пломбу. Между тем сюда с минуты на минуту должен был прийти архитектор, чтобы показать ей проект.

Внизу хлопнула дверь, и зазвучали шаги. На лестничной площадке появился участковый Рябинин.

Катерина выступила вперед и, протянув руку в указующем жесте, гневно спросила:

– Зачем это?

Ни слова не говоря, участковый шагнул к двери и сорвал с нее пломбу.

– Могу зайти? – спросила она.

– Можете.

– И вас не накажут?

– Нет. За этим я и пришел. Мне позвонил следователь и уполномочил распечатать вашу квартиру… – Яков Иванович показал пальцем наверх. – Начальство распорядилось. Можете продолжать свой ремонт.

– Точно? – недоверчиво спросила она.

– Точнее не бывает.

Катерина была уверена: в этом поучаствовал Трубников. Скорее всего, ему пришлось подключить Балашова. В любом случае ее вполне устраивал результат, а значит, муж был прощен.

Она отомкнула дверь и спросила:

– Зайдете?

– А я вам нужен? – похоже, участковый не собирался задерживаться.

– Честно сказать, одной здесь жутковато. Сами понимаете, после того, что случилось…

– Как же вы собираетесь жить в этой квартире? – ухмыльнулся Рябинин, снял фуражку и перешагнул через порог.

Катерина прошла в прихожую и вдруг испуганно замерла.

– Слышите? – шепотом спросила она.

– Что? – Яков Иванович встревоженно повертел головой.

– Неужели не слышите? Там кто-то воет. – Катерина протянула руку в сторону кухни.

– Да что вы, в самом деле… – участковый потопал в конец коридора.

Она побежала следом.

В кухне и вправду стоял жуткий вой. Рябинин прикрыл форточку, оглядел стены и остановил взгляд на зияющей вентиляционной решетке, возле которой реял клок паутины.

– Это – воздуховод. Поговорите с прорабом, он все исправит. Я вам еще нужен?

Безотчетно пытаясь его удержать, Катерина спросила:

– Как идет следствие?

– Не знаю.

– Не интересуетесь?

– Я в нем не участвую.

– Вам наверняка что-то известно.

– Практически ничего.

– И все-таки?

Рябинин махнул рукой и проницательно взглянул ей в глаза:

– Вам нужно продать эту квартиру. Вы здесь не сможете жить.

– И все-таки? – повторила она.

– Ну, если так интересно, сегодня я говорил с женой Иванова.

– Кто такой Иванов?

– Четвертый рабочий, которого не нашли.

– Он жив?

– Брата хоронит. В роуминге отключил телефон, поэтому до него никто не смог дозвониться. Жена сообщила Иванову по телефону о смерти брата около трех, точнее – в четырнадцать пятьдесят, когда он был здесь и работал вместе с другими. Иванов помчался домой, потом в аэропорт, оттуда улетел на самолете в Уфу. В любом случае его будут проверять. Неизвестно еще, чем это закончится. Может быть, его жена покрывает.

– Вы уже сообщили об этом Кирпичникову?

– Кажется, он не слишком обрадовался.

– А почему Кирпичников сам его не искал?

– Как не искал? Искал… По адресу выезжали оперативники, но жена Иванова тоже была в Уфе. Вернулась только сегодня.

– Что говорит сам Иванов?

– Когда он уходил из вашей квартиры, все были живы. Посторонних там не было.

Помолчав, Катерина спросила:

– В которой комнате их нашли?

– Я уже говорил вашему мужу. – Рябинин вышел из кухни, двинулся по коридору и остановился у распахнутой двери. – Здесь. Где они лежали, показывать вам не стану. Теперь мне нужно идти.

Не доходя до двери, она замерла и, словно хватаясь за последнюю возможность не остаться одной, снова спросила:

– Как чувствует себя сосед сверху?

– Как раз хочу его навестить. – Рябинин направился к выходу.

В это время в дверях появился Тищенко.

– Здесь было открыто.

– Это наш архитектор, – сказала Катерина, повеселев.

– Теперь я точно могу идти, – Яков Иванович надел фуражку.

Тищенко подал руку:

– Виктор.

Участковый ответил рукопожатием и тоже представился:

– Участковый Рябинин. – После чего простился и вышел.

Тищенко нерешительно потоптался, потом спросил: