Кузнец человеческих судеб - Юлия Алейникова Страница 11

Судя по выражению Яниного лица, утешитель из него вышел не ахти. Впрочем, он никогда не умел возиться с раскиселившимися барышнями. Его мать была женщиной волевой и суровой, работала педагогом в Вагановской академии и никаких слез и истерик не признавала. Отец Тимофея был давно отставлен матерью, и именно по причине мягкотелости. Был он поэтом, и не просто поэтом, а поэтом-неудачником. Сколько его помнил Тимофей, отец всегда жаловался на жестокость жизни, непонимание коллег и критиков, на подлость судьбы, цены на водку, отсутствие вдохновения, на снег, на дождь, на весну и осень. Он жаловался до тех пор, пока в один прекрасный день мать не выставила его вон вместе с чемоданом и пишущей машинкой. Тимофею было пять. Какое-то время отец приходил к нему в гости, но, как быстро выяснилось, не к нему, а к матери в надежде на возвращение. Надежды не оправдались. Потом отец женился вторично, на большой, доброй женщине, то ли поварихе из дома писателей, то ли пекаре из ближайшей кондитерской. Она его жалела, она им восхищалась, утирала слезы и сопли и вызывала глубочайшее презрение Маргариты Ростиславовны, Тиминой мамы. Постепенно визиты отца прекратились вовсе.

Тимофей взглянул на Яну. Возмущение, вызванное его «удачной» утешительной речью, помогло девице справиться с собой, и теперь с ней вполне можно было продолжить беседу.

– Итак, Яна. – «Яна Викторовна» почему-то у него не прижилось, она ему замечаний не делала, и он решил, что на «вы» и по имени тоже вполне допустимое в приличном обществе обращение. – Теперь давайте вспоминать, не происходило ли чего-то тревожного или необычного в вашей жизни, скажем, за неделю до происшествия?

– Да нет, – не задумываясь, ответила Яна, чья жизнь была сплошной однообразной рутиной.

– Давайте не будем спешить, – мягко остановил ее Тимофей. – Что-то, несомненно, было, только вы, возможно, не придали этому значения. Расскажите мне о вашем обычном среднестатистическом дне: что вы делаете, во сколько встаете, что едите на завтрак и так далее, вплоть до самого сна.

– Это еще зачем? – тут же взъерошилась Яна.

– Затем, чтобы вместе попытаться отыскать что-то важное и подозрительное, что прольет свет на ваши неприятности. – «Ну не затем же, что я жуть как люблю слушать истории о жизни одиноких дев», – проворчал про себя Тимофей, чувствуя, что энтузиазм его уже на исходе.

– Ну, встаю я в семь, умываюсь, пью кофе, одеваюсь, еду на работу, – начала недовольно девушка, чувствуя себя полной законченной дурой.

– Где вы работаете? – уточнил тут же гость.

– В Северной морской компании «Рыбный путь». Компания занимается добычей, импортом, экспортом, выращиванием и переработкой морепродуктов в России и за рубежом. Наш филиал обслуживает Северо-западный регион. До санкций занимались импортом рыбы из Финляндии и Норвегии. Сейчас активно ищем новых поставщиков. Правда, мой отдел внешними контрактами не занимается, – отчего-то смутилась своего служебного рвения Яна. Но когда речь заходила о работе, она всегда оживлялась, вероятно, оттого, что работа была самой яркой и интересной составляющей ее пресной жизни, которую она сама себе выстроила и которой до сих пор от души наслаждалась. До последнего времени? А сейчас? Девушка тревожно насупилась.

– А кем лично вы работаете? – не обратил внимания на ее внутренние переживания Тимофей.

– Незадолго до нападения меня назначили начальником отдела продаж, – проговорила Яна, выныривая из состояния задумчивости.

– Когда именно? – делая пометку в планшете, уточнил Тимофей.

– Четвертого октября.

– Ну, вот. А говорите, ничего интересного, – оживился отцовский зам.

«Интересно, а он зам по чему? По рэкету, незаконным финансовым операциям или отмыванию бабок?» – глядя на своего визитера без всякой симпатии, подумала Яна. Чем именно не угодил ей Максимов, она и сама бы толком не объяснила. Но плотный контакт с криминалом, хотя бы и бывшим, был ей неприятен, слишком уж правильной и добропорядочной она была и слишком страстно стремилась к такой вот тихой, респектабельной, практически пуританской жизни. По сути, к мещанскому болоту. Только слоников на буфете не хватало.

– Итак. Четвертого числа вас назначили начальником отдела. Зарплату повысили? – с завидным энтузиазмом расспрашивал Максимов.

– Ну да, – кивнула девушка, не усматривая пока связи с нападением.

– Другие претенденты на должность были?

– Не знаю. Вероятно. Я как-то сплетнями не увлекаюсь, – чопорно ответила Яна, оправдывая свои недавние размышления о собственном образе жизни и мыслей.

– А если все же подумать? – не удовлетворился ответом Тимофей.

– Ну, кажется, рассматривались другие кандидатуры.

– Какие именно? – с подчеркнутым терпением спросил он.

– Никита Мостовой из нашего отдела и сотрудница из соседнего, как зовут, не помню, я не особенно интересовалась, – пожимая плечом, проговорила Яна.

– А почему не интересовались? Вам не хотелось повышения?

– Хотелось, конечно. Но я сторонник честной борьбы и в интригах не участвую. Я была уверена, что начальство повысит наиболее достойного, не важно, кто это будет, – сказала девушка и почувствовала, как смешно, нелепо, фальшиво и претенциозно звучит ее ответ. А ведь она действительно так думала и так делала. Может, она безмозглая идеалистка?

– Зря. В нашей жизни, далекой от идеалов пионерской организации, пренебрегать столь эффективными методами не стоит, – с тонкой, едва заметной усмешкой произнес Тимофей. Начальственная дочурка его забавляла. Взрослая тетка ведет себя, как тургеневская барышня или как Тимур и его команда. И кажется, жутко собой гордится. Музейный экземпляр. «Последняя идеалистка», экземпляр обнаружен в Петербурге в первой четверти двадцать первого века.

– Скажите, Яна, насколько сильно эти люди хотели занять вашу нынешнюю должность? – спросил мужчина, стирая с лица неуместную улыбку.

– Вы что, намекаете, что это кто-то из них мне голову хотел проломить? – с кривой, полной скепсиса улыбкой спросила Яна.

– А вам представляется, что убийства совершаются, лишь когда на кону миллионный куш? Пойдите включите телевизор, там наверняка идет какая-нибудь хроника происшествий, и послушайте, что чаще всего становится причиной самых жестоких и кровавых преступлений. Мелкие обиды, копеечное наследство, зависть и ревность, и все это, заметьте, на бытовом уровне, – с горячностью проговорил Тимофей.

«Ну, тебе виднее», – презрительно глядя на гостя, подумала девушка.

Тимофей ее взгляд поймал, взял себя в руки и спросил ровным бесцветным голосом:

– Так что с вашими коллегами?

– Понятия не имею, – делая глоток холодного несладкого чая, пожала плечами Яна. – Я близко не общаюсь ни с одним из претендентов.

– А с кем вы близко общаетесь? – чувствуя, что начинает терять терпение, спросил Тимофей. Может, плюнуть на все, пусть Курышев возвращается из Таиланда и сам разгребает семейные неурядицы. Но все же сделал над собой усилие и спросил: – Эти люди могут собрать для вас кое-какую информацию на уровне сплетен?