Разбитое сердце королевы Марго - Екатерина Лесина Страница 11

Нельзя зацикливаться на одной версии.

– Спасибо. – Далматов оставил нетронутую котлету и размазанное по тарелке пюре. – Вы мне очень помогли…

Настя кивнула.

Она так и осталась в кафе, сидела, уставившись на скатерть. Думала о тяжелой женской судьбе…

Надежда оказалась иной.

Горе ее иссушило, состарило, сделало некрасивой, хотя и в молодости эта женщина с крупными тяжелыми чертами лица вряд ли была красавицей.

– Не понимаю, чего вы хотите? – хрипловатый прокуренный голос.

Запах табака, насквозь пропитавший и одежду, и волосы, и саму ее.

– Хочу выяснить, что произошло…

– Выясняли…

Она встретилась с Далматовым, сделав ему одолжение, об этом читалось в каждом ее жесте, в каждом взгляде. Вот только он умел читать за взглядами и жестами.

– И вы верите, что ваш сын покончил с собой?

– В самоубийство поверить проще, чем в роковое проклятье…

– Вам о проклятье Ольга сказала?

– Одна из версий. Ей нелегко смириться… она и вправду любила мужа. – Надежда курила, прикуривая сигарету от сигареты, и дым глотала, пытаясь им напиться.

– Хорошо… а если не проклятье, но, скажем, яд? Редкий яд… к примеру, хроническое отравление ртутью вызывает у человека резкие смены настроения. Приступы ярости. Страха. Боязнь света… это в качестве примера, ведь ртуть легко обнаружить. Существуют куда более… экзотичные вещества. Как правило, органического происхождения… животные яды или растительные, быстрые и медленные… способные затуманить разум… или разум подчинить. Вообще разума лишить…

– Ее ведь не было…

– Не было, – согласился Далматов. – Это и удивляет. Три смерти, и все три раза у вашей бывшей невестки алиби. Но яд не обязательно убивает немедленно. Дни, недели, порой и месяцы требуются, чтобы человек погиб, а смерть его выглядела естественной.

– То есть эта девка месяцами могла опаивать моего сына?

– Опаивать? Не обязательно. Да, как правило, отравляющее вещество принимают перорально, но… есть яды, которые вдыхают. Кстати, не так их и мало, есть те, которые проникают сквозь кожу… вы себе не представляете, какое количество ядов существует. Да, если бы вашего сына отравили мышьяком, вы бы обнаружили это, но что-нибудь более экзотическое… редкое…

Надежда сигарету не затушила, размазала по дну пепельницы.

Отвернулась.

И заговорила не сразу:

– Он был хорошим мальчиком. Послушным. Не думайте, что я подавляла его волю или… в отца пошел. Спокойный… даже порой слишком спокойный… я вскипаю быстро, но и остываю тоже быстро… а он… я была знакома с его невестой. Милая девочка… мы бы поладили. Я не собиралась вмешиваться в их жизнь. Меня и собственная вполне устраивала… а тут он говорит, что свадьбы не будет… то есть будет, но с другой. Понял, что Настеньку он не любит, зато любит Варвару, привел знакомиться. Я сразу поняла, что она – тварь… жаль, не поняла, насколько тварь… я пыталась его образумить. Умоляла погодить, мало ли, вдруг через месяц-другой он осознает, что и здесь совершил ошибку, что Варвару тоже не любит…

– Не согласился?

– Нет. Упрямый… в отца. Я пыталась поговорить с ней. Видела ведь, что не любит.

Пепел падает на черные брюки, но Надежда не замечает, она вообще мало что замечает вокруг, и свидетельством того – вазоны с засохшими фиалками. Их давно пора было бы убрать, но они стоят на подоконнике…

Иногда, быть может, Надежда поливает цветы.

Пыль с подоконника протирает по старой привычке убираться по субботам.

– Она не согласилась?

– Посмеялась надо мной. Сказала, что ничего-то я не могу сделать… я отправилась к ее родителям… странные люди. Не захотели даже разговаривать… только женщина все лепетала, будто бы Варвара – хорошая девочка… и на похороны не пришли. Она вот явилась, в черное вырядилась… стоит у могилы, к глазам платочек прикладывает, а сама на людей смотрит… высматривает… у нашей семьи было много знакомых… среди них она нового супруга и нашла… я Якова предупреждала, что с девчонкой не все гладко. Но он и слушать не захотел. Это как… безумие? Безумие, которое заразней гриппа.

Она рассмеялась от такого предположения и привычно мазнула ладонью по сухим глазам.

– Разучилась плакать. Сначала все поверить не могла, что его нет… кажется, вот позвонит… он звонил каждый день… пока не поссорились… его девка хотела, чтобы я переехала в Андрюшину квартиру, а сама… я ведь старая уже, мне много не надо…

– А ваш муж…

– Умер. К счастью, умер за год до этой истории. Сердце прихватило. Мы всегда знали, что у него сердце слабое, берегли, как умели… он долго прожил и был счастлив. Мне хотелось бы верить, что был… легче вот как-то. Я тоже скоро умру.

Она произнесла это со спокойной уверенностью человека, который точно знает, что говорит.

– А ваш приятель…

– Он попивал, это правда. – Надежда вытащила новую сигарету. – Знаю, что дурная привычка… бросаю… пытаюсь бросить, но вот как-то оно…

– Не выходит?

– Не выходит. Или плохо пытаюсь… или вот все равно… меня пугать нечем. Но Яков… веселый был… мы с ним учились вместе… но он в бизнес ушел. Что-то даже получалось… женат был дважды… а эта тварь – третья. Он, верно, решил, что если разлюбит, то разведется, но она не отпустила… в одном просчиталась.

Губы Надежды тронула мстительная улыбка.

– Яков завещание составил, давно, еще когда с Маринкой жил, это первая его. Она помогала бизнес подымать, и Яков был благодарен… да и парень у них с Маринкой родился. Яков его любил, хотя отец из него был аховый… но завещание составил… вот и осталась Варечка ни с чем… не знала она… попыталась опротестовать…

– Вы судья.

– Не я разбирала это дело.

– Ваш знакомый…

– Знакомый, знакомая… приятель… услуга за услугу… нет, не подумайте, все было по закону. Здесь у меня принципиальная позиция. Но многие законы оставляют свободу для маневра. Девица, конечно, грозилась апелляцией… только грозилась… снова замуж вышла… и потом я Оленьку встретила. Совсем еще девочка… знаете, иногда у меня появлялась мысль найти кого-нибудь… не для мести, нет. Чтобы остановить Варвару… не знаю, как она это делает… проклятье, в которое Оленька верит… яд, как вы говорите… излучение… или еще что-то, но она убивает. А раз так, то следует убить ее. Правда, это будет совсем не по закону, зато вполне по справедливости.

Надежда замолчала.

– Скажите, а она делала вашему сыну подарки?

– Подарки? Да… наверное… туалетная вода… очень мерзкий сладкий запах. Он прежде другой пользовался, и я спросила, что изменилось. Оказалось, Варенька подарила… запах ему самому не нравился, но как можно было Вареньку обидеть?