Жертва разума - Джон Сэндфорд Страница 11

– Я все понимаю. Однако если бы я сделал… это… я бы позаботился о надежном алиби, – ответил Данн и махнул рукой. – Я бы постарался оказаться в каком-нибудь другом месте. Но дело в том, что четверть рабочего дня я провел в машине. Мои строительные площадки расположены в разных местах Городов [15], от западного берега Миннетонка до Сент-Круа, и я каждый день их проверяю.

– И постоянно пользуетесь телефоном в машине, – заметил Лукас.

– Когда заканчивается рабочий день – нет. – Джордж покачал головой. – Я звонил в свой офис из Йорквилля – там у нас площадка в Вудберри, – а после, когда возвращался назад, разговаривал с Энди. Приехал сюда – и обнаружил, что меня уже поджидают копы.

– Как вы думаете, кто мог ее похитить?

Данн покачал головой.

– Наверняка кто-то из психов, с которыми она работает. Энди берется за самых безнадежных – сексуальных маньяков, пироманьяков, убийц. Для нее нет пациентов, которых она не пыталась бы вылечить.

Лукас несколько мгновений его рассматривал. Лампа отбрасывала свет на руки, но лицо оставалось наполовину в тени; в старом черно-белом кино таким бы представили дьявола.

– Насколько плохо вы к ней относитесь? – спросил Дэвенпорт. – Я про вашу жену.

– Я не отношусь к ней плохо, – ответил Данн и даже подпрыгнул на стуле. – Я ее люблю.

– А я слышал совсем другое.

– Ну да, да. – Он потер пальцами лоб. – Я переспал с женщиной из своего офиса. Один раз.

Лукас молчал, тишина стала гнетущей, и в конце концов Данн встал, подошел к коробке, открыл ее и достал оттуда бутылку.

– Хотите виски?

– Нет, спасибо. – Дэвенпорт снова замолчал.

– Вы можете себе представить: этакая красотка мелькала передо мной пять дней в неделю, – сказал он и нарисовал в воздухе фигуру соблазнительной женщины. – Мы с Энди иногда ссорились, по мелочам, но у нас было много хорошего. Мы делали карьеру, целые дни проводили на работе, редко виделись… примерно так. А эта крошка постоянно находилась рядом – она отвечает у нас за логистику, – и в конце концов я ее трахнул. Прямо на письменном столе, повсюду карандаши и ручки, блокнот приклеился к ее заднице… И не успел я очухаться, как она заявилась в кабинет к Энди и сказала, что мы с ней друг друга любим. – Он запустил руку в волосы и коротко, невесело рассмеялся. – Господи, какой разразился кошмар!

– Да уж, судя по всему, это был не самый лучший ваш день, – согласился Лукас, в жизни которого такое тоже случалось.

– Знаете, я страшно жалею, что заварил всю эту кашу, – признался Данн и поднес бутылку к губам. – В один день я лишился жены и менеджера по логистике.

Дэвенпорт довольно долго на него смотрел и понял, что он не притворяется.

– Существует ли какая-то причина, по которой вы могли бы убить жену из-за денег?

Данн поднял голову и немного удивленно посмотрел на него.

– Господи, а вы не хо́дите вокруг да около!

Лукас покачал головой.

– Вы могли это сделать? В моем предположении есть рациональное зерно?

– Нет. Только между нами – денег там не так чтобы очень много.

– Хм-м-м…

– Я понимаю… Тауэр Манетт и его миллионы, Фонд Манетта и прочее дерьмо, – продолжал Джордж и помахал рукой, как будто пытался сбросить прилипшую паутину, затем прошел по комнате, перешагнул через порог и включил свет; открыв холодильник, бросил в стакан несколько кубиков льда и вернулся к Лукасу. – Энди имеет в среднем сто тысяч в год, от своей доли в Доверительном фонде Манетта. Когда детям исполнится восемнадцать, они тоже получат свою долю, которая соответственно увеличится, когда им будет двадцать пять и сорок. Если они… умрут… я ничего не выигрываю. Мне достанется только дом и все, что в нем, но, если честно, мне это не нужно.

– А Манетт? Вы сказали…

– В пятидесятых у Тауэра было примерно десять миллионов плюс доход от фонда и членства в совете директоров. Но он носился по всему свету, покупал яхты… дом в Палм-Бич… и трахал все, что движется. А в семидесятых всерьез подсел на кокаин. Через несколько лет процент с десяти миллионов перестал покрывать его расходы. Он начал залезать в основной капитал. Потом занялся политикой – на самом деле оплатил дорогу туда – и тратил огромные деньги. Наверное, ему казалось, что он вычерпывает океан чайной чашкой. Но оно постепенно накапливалось. Потом в семидесятых и восьмидесятых он совершил серьезную ошибку – связался с акциями во время Большой инфляции и продал их с огромными потерями. Примерно тогда же он познакомился с Хелен…

– Это его вторая жена, верно? – уточнил Лукас. – Она моложе его.

– Мне кажется, ей… пятьдесят три или четыре, – сказал Данн. – Не такая она и молодая. Его первая жена и мать Энди – ее звали Берни – умерла десять лет назад. Но к тому времени Манетт уже встречался с Хелен. Она была привлекательной женщиной с роскошной грудью. Тауэр по этой части слаб. Хелен занималась недвижимостью и втянула Тауэра в ИТНИ, чтобы восполнить его потери при продаже акций…

– А что такое ИТНИ? – спросил Лукас.

– Извините… Инвестиционный траст недвижимого имущества. Это произошло как раз перед тем, как на рынке недвижимости начались проблемы, и Тауэр снова оказался в проигрыше. Потом кризис восемьдесят седьмого… Он тогда был в таком жутком состоянии, что находиться рядом с ним не мог почти никто.

– Значит, он банкрот?

Данн посмотрел на потолок, как будто производил подсчеты в уме. Через некоторое время он сказал:

– В данный момент, если Тауэр хорошенько подсуетится, он сумеет собрать… скажем, миллион. Разумеется, дом принадлежит ему, это больше миллиона, но он не станет его продавать. Тауэру нужно где-то жить, а у него очень высокие запросы… так что, думаю, он может получить шестьдесят тысяч из своего миллиона и еще сто из траста. Кроме того, он продолжает входить в совет директоров фонда, но это тысяч двадцать или тридцать. Итак, что у нас получилось? Меньше двухсот тысяч?

– Господи, да он голодает, – сказал Лукас, подпустив в голос сарказма.

Данн наставил на него палец:

– Именно так он сам и думает. Тауэр чувствует себя нищим. Он тратил полмиллиона в год, когда «Кадиллак» стоил шесть тысяч баксов и миллион считался серьезными деньгами. Сейчас он вынужден жить примерно на четверть миллиона, а «Кадиллак» стоит сорок тысяч.

– Бедный сукин сын.

– Знаете, сейчас миллион уже не такие большие деньги, – грустно проговорил Джордж. – Хозяин двух заправок «Эксон» стоит по меньшей мере миллион, может, больше. Двух заправок! Мы не говорим о яхтах и поло.

– Значит, если вы и похитили свою жену, то не из-за денег, – подытожил Дэвенпорт.