Шестерки умирают первыми - Александра Маринина Страница 11

Мартовское солнце было ослепительно ярким, и, глядя на небоиз окна второго этажа, можно было легко представить, что наступил разгар лета.Правда, если подойти к окну поближе и посмотреть не вверх, а вниз, то иллюзиямоментально рассеивалась: серость и грязь на тротуарах быстро возвращаларомантического мечтателя на грешную землю.

Виталий Николаевич Кабанов, больше известный в определенныхкругах под прозвищем Паровоз, стоял у окна и смотрел вниз. Он никогда незанимался самообманом, предпочитая видеть правду, пусть и не всегда приятную.По-видимому, именно эта черта характера позволяла ему на протяжении всей жизниуспешно доводить до конца любое начатое им дело. Малейший сигнал онеблагополучии моментально становился поводом для размышлений, а то и решений,причем зачастую радикальных, и это предохраняло Кабанова от неприятностейнамного эффективнее, чем связи, дружба, блат и деньги. «Корабль не может датьтечь ни с того ни с сего, – любил он говорить. – Либо ты доверилсятому, кто его строил, и не заметил, что это невежда и халтурщик, хотя мог идолжен быть заметить, либо ты ленился проверять техническое состояние, либо непредусмотрел грозящую опасность. В любом случае виноват только ты сам». Досегодняшнего дня корабли Кабанова течи не давали.

Организаторские способности Виталия Николаевича проявились,еще когда он был школьником. В пятом классе, когда ребят приняли в пионеры, еговыбрали звеньевым. К концу учебного года все десять пионеров его звена принеслидомой табели, сплошь усеянные пятерками, среди которых изредка мелькаличетверки. Родители радовались, учителя удивлялись, одноклассники завистливохмыкали. Сам Виталик Кабанов из своих методов секрета не делал, с удовольствиемобъясняя всем, что если человек умеет что-то делать хорошо, то от этого должнабыть польза не только ему одному. Один из пионеров его звена обладал врожденнойграмотностью и никогда не делал орфографических ошибок, и ему Виталик поручилзаниматься со всеми русским языком. У другого мама работала переводчицей ипериодически объясняла ребятам все то, что они плохо усвоили на урокахнемецкого. У третьего дедушка оказался профессором-историком и с удовольствиемрассказывал ребятам о Древнем Египте, фараоне Тутанхамоне и завоеваниях Римскойимперии. Короче говоря, энергичный звеньевой «пристроил» к делу всех своихпионеров и их семьи.

К восьмому классу, когда пришла пора вступать в комсомол,десятка Кабанова стала притчей во языцех у всей школы, а за Виталиком тогдавпервые потянулась слава «паровоза, который вытянет за собой любой состав». Винституте активного комсомольца Кабанова ставили на самые разваленные участкиобщественной работы. Он вкладывал свой организаторский талант в порученноедело, и, когда налаженный механизм начинал бесперебойно работать, ему поручаличто-нибудь еще. В таком «аварийном» режиме он просуществовал до сорока восьмилет, пока не оставил государственную службу и не занялся собственным бизнесом.К этому времени он заслужил прочную репутацию жестокого, крутого на расправуруководителя, но все равно оставался все тем же Паровозом, прицепившись ккоторому можно было вылезти из самой гиблой ситуации.

Сегодня Виталию Николаевичу исполнилось пятьдесят пять лет,и именно сегодня он вдруг подумал о том, что не так уж хорошо разбирается влюдях, как считали и он сам, и те, кто его знал.

– Ты слышал вчера сообщение по телевизору, в криминальныхновостях? – спросил он, не оборачиваясь.

– Слышал, – ответил маленький худощавый человек сбольшими темными глазами и кустистыми бровями, неподвижно сидящий в креслевозле двери. Свободная легкая куртка полностью скрывала и пистолет в плечевойкобуре, и налитую железную мускулатуру.

– И что ты думаешь, Гена? Это то, что нам было обещано?

– Очень похоже. Сказали, что это уже четвертый труп,найденный в области, и все с одинаковыми ранениями. Смерть от выстрела взатылок, как нас и предупреждали.

– И примерно раз в неделю, – добавил Кабанов. –Любопытно. Весьма любопытно. Пойди-ка посмотри, как там наш вольный стрелокпоживает.

Худощавый Гена легко поднялся и бесшумно вышел из кабинета.Вернулся он через несколько минут.

– Полное спокойствие, Виталий Николаевич, – доложилон. – Улыбается, сияет, как будто ничего не случилось.

– И никаких признаков нервного напряжения? Расстройства?

– Ни малейших.

– Весьма любопытно, – задумчиво повторилКабанов. – Похоже, это как раз то, что нам нужно. Может быть, прекратитьэто дурацкое соревнование? По-моему, все и так достаточно очевидно. Как тысчитаешь?

– Вам виднее, Виталий Николаевич, – сдержанно ответилГена. – Но я бы не стал торопиться. Как-то очень необычно все это, похожена больную психику.

– Человек с больной психикой не способен к планомернымдействиям, – возразил Кабанов. – Он, вполне вероятно, не будет рватьна себе волосы оттого, что убивает людей, но он и не сможет убивать ихсистематически, раз в неделю.

– Ну, не скажите. Сумасшедшие способны на все. В любомслучае я бы еще подождал.

– И сколько же ты предлагаешь ждать?

– Хотя бы месяц.

– Месяц? Ты хочешь сказать, что четырех трупов тебе мало?Тебе нужно восемь? Что-то ты стал кровожадным, Геннадий, – недовольнопоморщился Кабанов.