Призраки не лгут - Ларс Кеплер Страница 11

— На оконной раме кровь, в ее постели кровь…

— Но это же не означает…

— Под подушкой у нее лежал окровавленный молоток, — закончил Йона.

— Это невозможно, — сердито сказал Гуннарссон. — Не соответствует силе, с которой наносили удары.

Йона снова повернулся к куратору Гриму. В солнечном свете его лицо казалось обнаженным, беззащитным.

— Что вы сказали? — спросил его Йона.

— Что? А, что Викки… Это совершенный бред.

— Почему?

— Хотя бы потому, что только что, — куратор невольно улыбнулся, — только что мы точно установили, что речь идет о взрослом. А Викки маленькая, она и пятидесяти килограммов не весит, запястья тонкие, как…

— Она склонна к вспышкам ярости?

— Это сделала не Викки, — спокойно ответил Даниель. — Я работал с ней два месяца и могу утверждать: это сделала не она.

— Она была подвержена вспышкам ярости до того, как прибыла сюда?

— Как вам известно, я обязан соблюдать конфиденциальность.

— Вы же понимаете, что со своей идиотской конфиденциальностью только зря тратите наше время, — заметил Гуннарссон.

— Я отучаю некоторых воспитанниц реагировать агрессивно, — сосредоточенно продолжал Даниель. — Чтобы разочарование или страх не вызывали у них злости.

— Но к Викки это не относится, — сказал Йона.

— Не относится.

— Тогда почему она оказалась здесь? — спросила Сонья.

— К сожалению, я не могу подробно обсуждать диагнозы воспитанниц.

— Но она, на ваш взгляд, не была агрессивной?

— Она очень славная, — просто ответил Грим.

— Так что, по-вашему, случилось? Почему у нее под подушкой оказался окровавленный молоток?

— Не знаю, тут что-то не то. Может, она кому-то помогала? Спрятать оружие…

— У кого из воспитанниц бывают вспышки ярости? — сердито спросил Гуннарссон.

— Я ни на кого не могу указывать, поймите это, пожалуйста.

— Конечно, мы понимаем, — заверил Йона.

Даниель благодарно взглянул на него и постарался дышать спокойнее.

— А вы попробуйте сами поговорить с ними, — предложил он. — Тогда вы быстро вычислите, кого я имею в виду.

— Спасибо. — И Йона зашагал к домику.

— Не забывайте, они потеряли подругу, — торопливо проговорил Даниель.

Йона остановился, обернулся к куратору:

— Вам известно, где нашли Миранду?

— Нет, но я думал… — Даниель замолчал и покачал головой.

— Мне трудно поверить, что это ее собственная комната. Помещение почти пустое, справа от туалетов.

— Изолятор.

— Почему она туда попала?

— Потому что…

Даниель снова замолчал; он словно не знал, что сказать.

— О чем вы думаете?

— Ее должны были запереть на ключ.

— Ключ торчит из замочной скважины.

— Как это? — громко спросил Даниель. — Ключ от изолятора был только у Элисабет.

— Кто такая Элисабет? — спросил Гуннарссон.

— Моя жена, — ответил Даниель. — Именно она дежурила этой ночью…

— А где она сейчас? — спросила Сонья.

— Что? — Даниель в смятении посмотрел на нее.

— Она дома?

У Даниеля сделался удивленный, неуверенный вид.

— Я думал, Элисабет поехала в больницу вместе с Ниной, — медленно проговорил он.

— Нет, Нину Муландер увезли одну.

— Разумеется, Элисабет поехала вместе с ней! Она никогда бы не…

— Я приехала сюда первая, — перебила Сонья.

От усталости ее голос стал резким и хриплым. — Здесь не было никого из персонала. Только толпа перепуганных девчонок.

— Но ведь моя жена была…

— Позвоните ей.

— Я уже звонил, у нее выключен телефон, — тихо сказал Даниель. — Я думал… Мне казалось…

— Свихнешься тут с вами, — буркнул Гуннарссон.

— Моя жена, Элисабет… — Голос у Даниеля все больше дрожал. — У нее сердечная недостаточность, она могла…

— Постарайтесь говорить спокойнее, — попросил Йона.

— У моей жены больное сердце… она работала ночью и должна быть здесь… а телефон не отвечает…