Труп на балетной сцене - Эллен Полл Страница 11

Мадемуазель обиженно подняла глаза:

— Неужели вы полагаете, что мы не способны вызвать такси? Патрик, будьте любезны…

Джульет предложила ему свой телефон, но, как выяснилось, от посторонних не принимали никакой помощи, и, подгоняемый суровым взглядом балетмейстера, помощник Рут поспешил из зала. Хореограф заняла его место, а Джульет принялась расхаживать по репетиционной.

Неправильная фраза Антона «меня что-то подскользнуло» заставила писательницу напрячь память и попытаться понять, что она заметила в студии в последние мгновения, что послужило поводом падения Мора. Блестящий свежевымытый пол был одной из вероятных причин, но поскольку другие не беспокоились на этот счет, Джульет заключила, что это исключено. Она направилась к восточной стене — подошвы противно скрипели. В окружении и на территории танцовщиков собственная округлая фигура, отразившаяся в зеркалах, показалась ей набитым чучелом животного. Джульет косила голубыми глазами и, как хомячок в незнакомом окружении, морщила маленький носик. В чем же, в чем же тут дело?..

Наряду с необыкновенным обонянием Джульет Бодин обладала способностью замечать странные детали и сосредоточивать внимание на том, что другие оставляют на периферии сознания. Черта, которая ей здорово помогала как писателю, а в прошлом раз или два пригодилась на практике. Хотя не всегда и не везде. Ее привычка отворачиваться от того, что другие находили наиболее примечательным (одежда, возраст, факт, что у человека нет уха), и, наоборот, придавать значение нюансам часто становилась источником недоразумений, а порой и хуже.

Покидая вечеринку, она могла спросить у приятеля:

— Ты познакомился с тем типом, который вместо «точно» говорит «угу»?

Ее вопрос вызывал почесывание в затылке, прежде чем компаньон соображал:

— Это ты о том парне, что в инвалидном кресле?

Но бывали случаи, когда та же особенность помогала обнаружить затерявшуюся связку ключей, выяснить источник безымянной цитаты и даже найти ориентир, который указывал правильное направление на улице.

И теперь Джульет не сомневалась, что краем глаза отметила некую несообразность, и это наблюдение стучалось в сознание. Она обошла помещение, вглядываясь в пол, в зеркала, в светильники, в окна, в рояль. У ящика с канифолью ускользающая деталь всплыла к макушке, где ее удалось поймать.

Запах.

Джульет бросилась на колени, тут же пожалев об этом, когда стукнулась об пол, и уставилась в ящик. Он был наполнен чем-то вроде крупной прозрачной гальки. За спиной она чувствовала некое движение. Это Антону помогали покинуть репетиционный зал. Но Джульет слишком заинтересовала канифоль, чтобы оборачиваться. Она протянула руку, растерла между пальцами щепоть вещества. Поднесла к носу, понюхала. Затем, поколебавшись, сунула горсть канифоли в карман джинсов.

А оторвавшись от ящика, обнаружила, что в репетиционной осталась одна Рут. Подруга устало опустилась на пол и привалилась к зеркалу, в котором скорее отражался «Холодный дом», чем «Большие надежды». В соседнем зале пианист снова и снова повторял трагическую тему из «Жизели». Ослабленная и искаженная стеной музыка очень подходила подавленному состоянию Рут.

— Если я потеряю Антона, то просто сойду с ума, — заявила она.

Джульет пропустила мимо ушей ее проявление жалости к себе.

— Рут, — проговорила она, и ее детский, мягкий голос снял со слов всякий налет драматизма, — тебе стоит взглянуть вот на это. — Хореограф мрачно подняла глаза. Джульет извлекла из кармана пригоршню прозрачных комков и пыли: — Понюхай.

— Что это?

— Возьми и понюхай. — Она опустилась на корточки и сунула ладонь подруге под нос.

— Канифоль. В балете используется, чтобы ноги не скользили по полу.

— Канифоль и…

— И что?

— Тальк.

— Господи! — Рут взяла щепотку вещества и потерла между пальцами. — Как такое могло случиться?

— Ты меня спрашиваешь?

Рут понюхала вещество.

— Но он не белый.

— Кто-то потрудился сделать потемнее, — ответила Джульет, распрямляясь. — Смешали с цветным порошком, толчеными тенями для глаз или чем-то в этом роде.

— Иисус, Мария и Святой Иосиф! — воскликнула Рут. — Неудивительно, что Антон поскользнулся.

Музыка из-за стены переменилась, зазвучала почти фиглярски. Хореограф уронила голову на руки.

— Надо пойти сказать Грегу, — объявила она, но не двинулась с места. — Ящик следует немедленно вычистить.

Джульет задумчиво уставилась на макушку подруги:

— Такие вещи часто происходят?

— Конечно же, нет! Никогда не слышала ни о чем подобном. Хотя постой, нельзя так категорично отрицать — никогда. Танец — жестокая штука. Большинство балетных выступают в маленьких студиях, их изо всех сил заставляют совершенствоваться. Жизнь танцовщика коротка, и, когда подходит к концу, люди не готовы ни к чему иному. Постоянно дерутся друг с другом из-за партий. Получают травмы, но, коль скоро продолжают танцевать, это никого не волнует. Считается, что все мужчины — голубые. Но если даже не так, приходится мириться с предрассудками вне мира балета. Деньги не великие. Каждый день классы. Рты приходится держать на замке и делать только то, что велят. И все лишения — ради чего? Большинству не удается подняться выше кордебалета.

— Но что ты такого слышала?

— О! Обычные дела в замкнутом сообществе. Как в школе-интернате. Кражи по мелочам. Лизоблюдство перед начальством. Презрение лизоблюдствующих. Остракизм слабых. — Рут внезапно замолчала. — Райдер Кенсингтон только что очень странно повел себя со мной. Ты знаешь, кто он такой?

Джульет кивнула.

— Так вот, я шла после репетиции из раздевалки, а он разговаривал по таксофону. Проходя мимо, я случайно его задела. Он подскочил на милю и посмотрел так, словно я ударила его в спину ножом. Как ты думаешь, это не он тот ненормальный, кто подмешал в канифоль тальк?

— Не знаю, — покачала головой Джульет. — У него есть причины недолюбливать Антона Мора?

— При чем тут Антон? Поскользнуться мог любой.

— Может, так. А может, и нет. С начала твоих занятий несколько человек пользовались содержимым ящика, но ни один не поскользнулся.

— Ты считаешь, что тальк добавили в конце репетиции?

— А ты?

Рут нахмурилась. Веселенькие звуки рояля стихли, и теперь в пустом зале метались только их голоса.

— Скажи, кто-нибудь знал, что после твоего класса один Мор будет заниматься в репетиционной? — спросила Джульет.

— Господи, до чего же есть хочется! — Рут потерла ладонью лоб. — Да кто угодно. На каждый день печатается расписание и раздается. Вот. — Она полезла в кожаный рюкзачок, который принесла из раздевалки, и извлекла папку.