Плохой парень - Питер Робинсон Страница 11

Эрин пожала плечами и вернулась к обгрызенному ногтю.

— Кто дал вам пистолет, Эрин?

— Никто.

— Кто-то все же дал. Или вы его сами купили?

Эрин не ответила.

— Вы кого-то прикрываете?

— Нет. С чего вы так решили?

Энни видела, что они топчутся на месте, и понимала, что ничего не может с этим поделать. Рана слишком свежа, и давить на Эрин нельзя. Печально, но придется закончить допрос и отпустить девушку Эрин нужно прийти в себя, в гостинице или в другом месте, которое ей нашла Патриция Ю. Сейчас от нее точно ничего не добьешься.

— Наверно, своего бойфренда?

— У меня нет бойфренда.

— Вот уж никогда не поверю, — встрял Чамберс, тупо пытаясь изобразить доброго дядюшку. — Чтобы у такой красивой девушки не было бойфренда? Наверняка кто-то есть.

Вовремя выступил, козел старый, злобно подумала Энни.

Эрин ответила ему презрительным молчанием, как того и следовало ожидать. Глядя на ее поникшие плечи и потерянное лицо, Энни понимала, что Эрин сейчас в последнюю очередь думает о себе как о «такой красивой девушке».

Бросив на Чамберса испепеляющий взгляд, Энни негромко сказала:

— Конечно, бойфренд есть. Джефф, его ведь так зовут? Вы бы не хотели сообщить ему, где вы и что происходит?

Эрин очень странно на нее посмотрела.

— Так это Джефф дал вам пистолет? Вы из-за него не хотите нам ничего рассказывать?

И по-прежнему никакого ответа.

— Вы боитесь его? В этом дело? Я бы тоже испугалась, принеси кто-нибудь в дом заряженный пистолет.

— Вы вообще ничего не понимаете.

— Так помогите мне, пожалуйста. Я очень хочу понять.

Ответа не последовало.

— Черт подери, этак мы никуда не придем! — взорвался Чамберс.

— Это все я сделала, — сказала вдруг Эрин. Она ни на кого не смотрела и говорила почти шепотом.

— Что «все», Эрин? Пистолет домой принесли? — Энни перегнулась через стол, чтобы лучше слышать.

Но тут Эрин неожиданно выпрямилась и, глядя Энни в лицо, заговорила довольно внятно, хотя голос у нее дрожал.

— Нет. Но я убила его. Своего папу. Это на мне…

— Так, одну секунду, — вмешался Чамберс, яростно глядя на Ирэн Лайтхолм, которая молча, словно зачарованная, топорщилась на неудобном стуле, вместо того чтобы побыстрее велеть своей подопечной закрыть рот.

Эрин не обращала решительно никакого внимания ни на своего адвоката, ни на суперинтенданта Чамберса. Энни было ясно, что ей необходимо выговориться, высказать то, что сводило ее с ума. И не важно кому, главное — сказать.

— Это я виновата. Я виновата в том, что папа погиб. — Эрин посмотрела на Чамберса, потом на Лайтхолм. — Мы услышали, что кто-то барабанит в дверь и кричит, чтобы мы открыли. Папа попросил меня поглядеть, кто там, у него колено болело, и грудь тоже — из-за стресса. И ангина у него была. А я сказала… я сказала: «Пошел к черту». И что он может сдать меня в полицию, если ему так хочется, помешать я не сумею, но хрен я пойду и сама впущу в дом гестапо. — Она закрыла лицо руками и расплакалась. — Это я сделала! — горько рыдала она. — Господи, прости меня, это я его убила. Папа, бедный мой! Это я во всем виновата.

Ирэн Лайтхолм наконец обрела дар речи:

— Все, допрос следует немедленно прекратить, мне кажется, это самоочевидно. Мисс Дойл тяжело переживает смерть отца. Я так понимаю, никакого обвинения ей пока не предъявлено и, сколько я могу судить, никаких веских улик против нее нет. В этой связи предлагаю сейчас же отпустить мою клиентку. Вы можете оставить ее под надзором полиции, этого достаточно, надеюсь?

— Согласен, — сказал Чамберс. — Самое время на этом остановиться.

Интересно, подумала Энни, а он вообще понимает, что поддерживает сторону защиты? Она молча вышла из-за стола и присела рядом с Эрин, ласково обняв ее за плечи. Энни ожидала, что девушка оттолкнет ее или останется безучастной, но та всхлипнула, уткнулась ей в плечо и, как ребенок, залилась слезами.