Уха из золотой рыбки - Дарья Донцова Страница 11

– Вот, – подскочила я, – об этом и речь. Во всякой фирмеимеется бухгалтерия, а там, на полочке, лежат документики с подписью тех, ктополучил денежки. Дело-то простое. Сначала выясню, кто работал 17 июля у метро«Спортивная», ну из какого вуза были ребятки, а потом съезжу, порасспрашиваюих. Навряд ли там все девочки без зубов.

Внезапно Лика вцепилась в мое плечо:

– Дашка, вытащи меня отсюда! Умоляю.

– Очень постараюсь, только ты сиди тихо-тихо, а если ктопристанет с вопросами, отвечай по схеме: ничего не помню, не знаю, была всостоянии шока.

Лика судорожно заплакала:

– За что? Никому в жизни я не сделала зла. До сих пор у меняне имелось врагов.

Я погладила ее по голове.

– Ладно, успокойся, все будет хорошо.

Лика открыла было рот, но тут на пороге появился конвойный,кашлянул, глянул в мою сторону и заявил:

– Свидание закончено.

Лика покорно шагнула в коридор.

– Не волнуйся, – крикнула я, – буду приезжать каждый месяц,привозить еду и книги!

Ликуська обернулась, но ничего не сказала, ее глаза началимедленно наполняться слезами.

– Давай двигай, – велел парень в форме.

Лика молча повиновалась. Я подошла к зарешеченному окну иувидела, как она, сгорбившись и опустив голову, бредет по узкойзаасфальтированной дорожке, проложенной между рядами колючей проволоки. Подувиденной картиной следовало поместить подпись: «Отчаяние».

В моей душе заколыхался гнев. Обязательно найдурежиссера-постановщика и добьюсь того, что мерзавец так же поковыляет в барак.

Вернувшись домой, я увидела в прихожей два огромных, похожихна танки, ботинка.

– Только не говори, что у нас опять гости! – налетела я наИрку, меланхолично чистящую обувь Аркашки.

Домработница отложила щетку. К слову сказать, Кеша – любимецнашей прислуги. Катерина, собираясь готовить обед, непременно выяснит у сына,что бы их высочество хотели откушать. Есть блюда, которые страстно люблю я,допустим, молочное желе, но попробовать лакомство мне удается лишь тогда, когдаАркашка отбывает в командировку, потому что сын терпеть не может молочныепродукты, и Катерина не покупает сливки, кефир, ряженку… Зато куриное мясо присутствуету нас в рационе во всех видах, вместе с гадкими стручками зеленой фасоли,которую наш адвокат способен харчить килограммами. Ирка с особой тщательностьюубирает кабинет хозяина. Но, оказавшись в моей комнате, домработница, вытеревпыль на столе, ничтоже сумняшеся сваливает назад все кулем, вперемешку. И япотом, чертыхаясь сквозь зубы, пытаюсь найти нужные бумаги. Сколько раз просилаее быть поаккуратнее – без толку. Зато документы, находящиеся в кабинете уадвоката, оказываются нетронутыми, а пыль протертой. При этом учтите, что ядарю Ирке подарки, а Кеша постоянно над ней посмеивается.

– И чего на меня сердиться! – уперла Ирка руки в боки. – Неко мне же едут!

– Так кто-то приехал? – в ужасе воскликнула я.

– Это вы у Дегтярева спросите, – не дрогнула домработница, –он привел.

Вне себя от злости, я рванула дверь столовой и увиделадомашних, сидевших вокруг длинного стола с раскрытыми ртами – все слушалиАркадия.

– Вот представьте, – сверкая глазами, вещал Кеша, – наскамье подсудимых некий Ковров. Причем, прошу отметить, за плечами у моегоподзащитного куча ходок, он вор со стажем.

Я тихонько села на свое место. Так, судя по страшнодовольному лицу сына, он выиграл дело и теперь хочет сорвать аплодисменты еще иот членов семьи. Ладно, пусть похвастается, потом разберусь, что это заогромный дядька самого отвратительного вида восседает около АлександраМихайловича.

– Ну процесс идет, – вещал Кеша, – все ясно как на ладони.Этот Ковров после очередного освобождения следовал в славный город Владимир. Подороге высадился в Москве, доехал до магазина «Детский мир», где попыталсяспереть спортивные штаны российского производства, вещь страхолюдную ипокупателей не интересующую. Его поймали в тот момент, когда рука со штанамиоказалась над прилавком. Есть свидетельница, которая верещала: «Видела-видела,рука с брюками на прилавке лежала!»

Кеша обвел всех присутствующих взглядом.

– А судья у нас – Ковалева Анна Филимоновна!

– Да уж, – покачал головой Дегтярев, – не человек – автомат.

– Я бы сказал – крокодил, – усмехнулся Кеша. – Значит, явесь процесс из себя кретина корчу. Сижу улыбаюсь, глаза выпучил, во время речипрокурора головой качаю. Одним словом, редкостный придурок.

– А зачем ты кретина изображал? – влезла Маня.

Кеша довольно засмеялся:

– Вот, правильный вопрос! А специально, чтобы АннаФилимоновна расслабилась и подумала: «Адвокат дурак, от такого подлянки нежди».

– И она так решила? – не успокаивалась Машка.

– Наверное, – хихикнул Кеша. – Я очень убедительно играл.Потом наступает мой черед, я встаю и заявляю: «Подзащитный, вы признаете себявиновным?»

– За такой вопрос адвокату следует оторвать голову! – оторопелДегтярев.

– Ага, – радостно кивнул Кеша, – а за тот, который я задалследующим, еще и ноги в придачу.

– И что ты спросил? – заинтересовалась я.

– Может, дадите рассказать, как было дело? – гордо ответилАркадий.

Александр Михайлович поперхнулся и закашлялся, Кеша стукнулполковника по спине и продолжил:

– И тут Ковров начинает: приехал в Москву, пошел в магазин,спер штаны, вышел на улицу и увидел плакат «Все лучшее – детям». Внезапно взакоренелом уголовнике проснулась совесть. «Ковров, – сказал он сам себе, – ты,падаль, у малолеток воровать начал». И пошел ворюга назад, чтобы положитьспортивные брюки на место. Начал выкладывать штаны на прилавок, и тут егосхватили за руку.

– И чего Анна Филимоновна? – протянул Дегтярев.

Кеша в полном восторге схватил бутылку минеральной воды.

– Как заорет: «Перерыв!» Только ничего не вышло, дело-товывернулось, свидетельские показания теперь обеляют моего Коврова. Да,продавщица видела его и схватила за руку, но только не в момент кражи, а всекунду решительного и окончательного раскаяния!

– И чем дело закончилось? – отложила вилку Маня.