Час печали - Т. Джефферсон Паркер Страница 11

Хольц слушал и задавал вопросы, снова слушал и пытался честно выполнять свою работу.

Нутро подсказывало ему, что Колеску не более безобиден, чем лесная поганка. Но мозг внушал, что эта поганка перестала быть ядовитой и сполна заплатила за все. Через неделю Матаморос станет свободным человеком, и нужно относиться к нему как к полноправному гражданину. Может, в Румынии тебя и отдадут на растерзание псам, а в Америке, если отмотал свое, можешь жить нормальной жизнью.

* * *

Колеску легко угадал их заключительные мысли: "осудить" Фонтаны и "оправдать" Хольца.

– Морос, ты по-прежнему навещаешь маму раз в неделю? – щебетал агент.

А Мороса не покидало ощущение театральности происходящего, он играл в пьесе и наблюдал за ней.

Колеску. Да, конечно. Она хочет жить здесь, со мной, но я не знаю, пойдет ли это ей и мне на пользу.

Фонтана. Что ты думаешь о ее идее? Давай поговорим.

Матаморос пожал плечами, вздохнул и снова пожал плечами. Он смахнул темный завиток волос со лба.

Колеску. Нужно почитать родителей.

Хольц. Нужно и себя самого почитать, Морос. Невозможно заботиться обо всех на свете. Мы уже это обсуждали. Твоей матери не стоит переезжать.

Колеску заерзал на диване, пытаясь вжаться в него поглубже. Он чувствовал себя котом, мягким и подвижным. Даже немного бесхарактерным.

Фонтана. Мы хотим сказать, что тебе не нужны лишние стрессовые факторы перед завершением условного срока.

Колеску. Действительно, какого черта?!

Он произнес это очень тихо. Временами стоит быть "искренним", как выражается Хольц.

Колеску посмотрел на Карлу. Он понимал, что Карла с удовольствием поджарила бы его на электрическом стуле. Хотя нет! Эта предпочла бы смертельную инъекцию – так аккуратнее, чище и современнее. К тому же этот способ не требует энергозатрат. А пока она пытается убить в нем мужчину своими варварскими медицинскими методами.

Фонтана. Как обстоят дела с твоим либидо, Морос?

Он почувствовал, как кровь прилила к его лицу. Последующий разговор наверняка будет унизительным.

Колеску. Оно исчезло из-за лекарства...

Фонтана. Исчезло или только снизилось?

Колеску. Ужасно... снизилось...

Хольц. Карла, мы знаем, что препарат "Депо-Провера" дает эффект в 92% случаев. В 90% наступает снижение сексуального влечения. Но исчезнуть либидо не может. Даже при хирургической кастрации половая...

Фонтана. Я в курсе. Иногда кастрированные мужчины совершали изнасилования.

Хольц. Вот именно.

Фонтана. А изнасилование связано не с сексом, а с гневом и агрессией.

Колеску. Трудно представить себе изнасилование без секса.

Повисла странная пауза. Казалось, Колеску перевел разговор в невыгодное ему самому русло.

Фонтана. Это почему?

Колеску. Я хотел сказать, что мое либидо заметно снизилось...

Фонтана. Насколько?

Морос представил, как разводит в стороны руки и показывает насколько. А потом сокращает дистанцию до сантиметра. Однако он осознавал, что подобный юмор тут не поймут, несмотря на всю демократичность американского общества.

Колеску. Вы даже вообразить не можете!

Фонтана. Часто ли ты испытываешь возбуждение, Морос?

Колеску. Однажды ночью мне приснился эротический сон, и... это произошло.

Фонтана. Эрекция и последующая эякуляция?

Колеску кивнул. Теперь он побагровел до кончиков ушей.

Хольц. Когда это было?

Колеску. В феврале прошлого года.

Фонтана. Единственный раз за три года лечения?

Колеску. Да.

Хольц. О, это соответствует самой лучшей статистике...

Фонтана. Я знакома со статистикой.

Матамороса их соперничество мучило больше, чем гормональное лечение. Хотя нет. Лечение скорее его доконает. Почему он, мужчина, должен заматывать грудь скотчем?

Фонтана. А когда ты увидел пожилую леди и хотел изнасиловать ее бутылкой из-под коки?

Колеску. Такие мысли меня больше не посещают.

Воцарилось молчание. Видимо, они ждали, что Морос что-нибудь добавит. Настоящие садисты!

Фонтана. А каково твоим соседям?

Колеску. Я их и пальцем ни разу не тронул. За семь лет не нарушил ни одного закона. Я примерный сосед. Безопасный парень с сиськами! Гормональный мутант! Урод! И это вы сделали меня таким! Вы этого и добивались!

Его лицо горело. Оно выражало боль, стыд и злость. Матаморос больше не мог сдерживаться.

Хольц. Морос, тебя беспокоит увеличение груди?

Колеску. Конечно, беспокоит, Эл!

Хольц. Спасибо за предельную честность.

Фонтана. А тебе откуда знать, честен ли он?

Эл печально кивнул головой.

Хольц. Еще по пивку, Морос?

Колеску встал, взял стакан Эла и вышел из комнаты. Звук приглушенных голосов преследовал его до самой кухни. Он думал о тумане над рекой и о том, как туман скрывает твои мысли и не позволяет чужим голосам достигать твоих ушей. Налив Хольцу пива, Матаморос вернулся в гостиную. Протянув агенту стакан, он снова сел.

Теперь спектакль окончен.

Хольц. Ну, пожалуй, все.

Фонтана. И я закончила. Остался, правда, один вопросик. Мистер Колеску, скажите, почему люди не должны знать о том, что вы дважды привлекались к ответственности за сексуальное нападение? Приведите мне хотя бы один аргумент в вашу пользу.

Он посмотрел на нее и откинул со лба волнистую прядь.

– Приведу два аргумента. Во-первых, я сожалею о содеянном. Во-вторых, я больше никогда никому не причиню зла. Я стал иным.