Надушенный рукав - Лора Джо Роулэнд Страница 11

Сёгун восседал на помосте спиной к стене, расписанной зимними пейзажами. На нем была цилиндрическая черная шляпа, символ его положения, и одеяло, в которое он кутался, несмотря на изобилие угольных жаровен, раскалявших комнату. Еще шесть мужчин сидели ниже помоста на верхнем из двух уровней пола.

— Надеюсь, у вас… э-э… веская причина просить аудиенции, Сано-сан, — сказал сёгун. Его хрупкое тело, мягкие аристократичные черты и нерешительность подрывали авторитет, ожидаемый от высшего правителя Японии. Сорока восьми лет от роду, он казался старше своего возраста. — Чувствую, близятся холода.

Сано и Хирата опустились на колени на нижнем уровне пола и поклонились.

— Миллион извинений, ваше превосходительство, — проговорил Сано. — Но у меня важное сообщение.

Канцлер Янагисава занимал почетное место на верхнем уровне по правую руку сёгуна. Высокий, гордый и стройный, он носил богатые разноцветные одеяния из шелка. Красивое лицо было невозмутимым, яркие глаза насторожены.

— Что же это за сообщение? — спросил он, как всегда, учтиво. — Расскажите же нам, сёсакан-сама.

Властитель Мацудайра, соперник канцлера Янагисавы и лидер противоборствующей фракции, сидел на коленях по левую руку сёгуна. Он был одного возраста со своим двоюродным братом, сёгуном, обладал теми же фамильными чертами, но его тело цвело здоровьем, в глазах светился ум. Одетый в официальное черное кимоно, украшенное золотыми гербами, Мацудайра воплощал собой властность, которой был лишен сёгун. В последние месяцы он подбирался к судебным делам.

— Мы все во внимании.

Они с Янагисавой игнорировали друг друга, но Сано ощущал их противоборство как бой военных барабанов. Еще на верхнем уровне сидели четыре члена совета старейшин, в два ряда лицом друг к другу. Ближе к Янагисаве сидела пара старейшин, преданных канцлеру. Напротив расположились два приспешника властителя Мацудайры. Место главного старейшины Макино у самого помоста явно пустовало. Его коллеги, всем из которых уже исполнилось шестьдесят, смотрели на Сано с осторожным ожиданием.

Сано чувствовал себя воином, который закладывает бомбу, надеясь, что она не взорвется в его руках. Он вымолвил:

— С прискорбием вынужден сообщить, что главный старейшина Макино мертв.

Бомба взорвалась в идеальной тишине. Никто не двинулся, но Сано ощутил волны потрясения и увидел испуг на лицах старейшин. Канцлер Янагисава уставился на место, которое когда-то занимал Макино. Он не сумел спрятать испуг, отразившийся в глазах, когда понял, что потерял главного союзника, а совет старейшин теперь поровну разделен между ним и соперником. Властитель Мацудайра следил за Янагисавой взглядом ястреба, готового камнем упасть на жертву.

Сёгун всхлипнул:

— О, мой дорогой старый друг Макино-сан покинул нас!

Его глаза налились слезами.

Сано знал, что Токугава Цунаёси не замечает, какая битва за власть развернулась у него под носом. Сёгун редко выезжал из дворца и не видел, как стягиваются войска. Он не подозревал о существовании двух фракций, потому что никто не хотел ему о них докладывать. Сейчас сёгуну и невдомек, что равновесие сил только что пошатнулось.

— Когда умер Макино? — оцепенело спросил канцлер Янагисава, будто не веря, что его постигло такое несчастье.

— Прошлой ночью, — ответил Сано.

— Так давно? Почему мне не сообщили сразу? — возмутился Янагисава. Его лицо потемнело от гнева.

— Как вам удалось узнать об этом первым? — поинтересовался властитель Мацудайра неодобрительным тоном, но явно наслаждаясь смятением Янагисавы. — Почему вы никому не говорили весь день?

— Мне потребовалось время, чтобы уважить посмертную просьбу главного старейшины Макино, — объяснил Сано. — Еще при жизни он велел слуге доставить мне письмо в случае своей кончины.

Сбитые с толку слушатели нахмурились; Сано через старейшин передал письмо сёгуну.

Токугава Цунаёси прочитал, безмолвно проговаривая слова, затем поднял глаза:

— Макино-сан опасался, что его… э-э… убьют. Поэтому он попросил сёсакана-сама расследовать его смерть.

Канцлер Янагисава выхватил письмо из рук сёгуна. Пока он читал, Сано видел, как его лицо проясняется, словно у человека, который узрел луч света среди тьмы.

— Покажите мне письмо, — приказал властитель Мацудайра. Он выглядел так, будто только что сошел с твердой скалы на зыбучий песок.

С притворной вежливостью Янагисава передал ему письмо. Властитель Мацудайра прочитал, сохраняя пустое выражение лица. Сано чувствовал, как он отчаянно пытается изыскать безопасный выход из положения, в которое его ставило письмо.

— Вы начали расследовать смерть Макино-сана, как он того желал? — спросил Янагисава.

— Да, — ответил Сано.

— И что выяснилось?

Сано выдал тщательно отредактированную заготовку:

— Вначале мне показалось, что Макино умер во сне. Но потом я обнаружил, что в постель его уложили после смерти, сломав попутно локтевые суставы. На теле есть синяки от жестоких побоев.

Сано не стал упоминать о повреждении анального отверстия, которое невозможно было заметить при поверхностном осмотре. Он надеялся, что никто не будет спрашивать, как именно — или где — были выявлены переломы суставов и синяки. К его облегчению, так и случилось.

— Ах, мой бедный дорогой друг!.. — простонал сёгун.

Янагисава встретил новости удовлетворенным кивком.

Смятение, написанное на лице властителя Мацудайры, усилилось. Старейшины следили за соперничающей парой, озабоченные скорее настоящим развитием событий, чем судьбой своего коллеги.

— Вы заключили, что Макино стал жертвой покушения? — спросил Янагисава Сано.

— Да, высокочтимый канцлер.

— Кто же его убил?

— Это еще предстоит выяснить.

Сано заметил неприятную улыбку Янагисавы, и у него упало сердце. Сано понял, что канцлер собирается использовать его в качестве орудия против властителя Мацудайры.

Слезы и растерянность затуманили черты сёгуна.

— Но Макино-сана все любили и уважали. — Присутствующие уставились в пол. — Кому понадобилось его убивать?

— Тому, кто выигрывал от его смерти, — объяснил Янагисава и перевел взгляд на властителя Мацудайру.

Тот смотрел на него, явно в ужасе от подспудного обвинения, хоть и не удивленный: он ждал, что подозрение падет на него, едва только зашла речь об убийстве Макино.

Двое старейшин из лагеря властителя Мацудайры застыли словно изваяния. Приспешники Янагисавы заметно надулись от важности, сознавая полученное преимущество. Хирата подавил резкий вдох. Сёгун оглядывался в недоумении. Все, кроме него, знали, что канцлер намеревался повесить убийство Макино на своего соперника. А если ему это удастся, Янагисава и его фракция подомнут под себя сёгуна и будут безраздельно править Японией. Сердце Сано тревожно забилось.