Разбудить смерть - Джон Диксон Карр Страница 11

– Он так и сделал?

– Да, он заказал шесть билетов на «Она будет, когда ее не будет».

– И все пошли на это представление?

– Да. Кажется, миссис Кент не хотела идти, но ее уговорили. Так получилось, что я выходил из кабинета, того, что внизу, и встретил их всех, когда они возвращались из театра. Казалось, настроение у них заметно улучшилось. Мистер Рипер остановился купить сигару и сказал мне, что все очень довольны спектаклем.

– А потом?

– Потом они поднялись наверх. Во всяком случае… – Хардвик запнулся, стараясь подобрать точные слова, – по крайней мере, они вошли в лифт. Больше я никого из них не видел. На следующее утро Мейерс явился ко мне, чтобы доложить о найденном им теле миссис Кент. – Он снял очки, положил в футляр и с резким щелчком захлопнул его. Затем с минуту задумчиво рассматривал свой блокнот. – Мне бы не хотелось распространяться об отвратительном аспекте этого убийства. Мы с вами знаем: оно слишком ужасно, чтобы об этом говорить. – Он поднял глаза на Хэдли. – Вы видели лицо этой женщины?

– Пока нет. Еще один вопрос. Вы говорите, один из лифтов ремонтируют. Механики работали всю ночь?

– Да.

– Вы знаете, когда они приступили к работе и во сколько закончили?

– Да. Эта смена (их трое) приступила к работе вчера в десять часов вечера и закончила сегодня в восемь утра. Они еще находились там, когда было обнаружено тело.

– Допустим, кто-то посторонний, то есть не из компании Рипера, вошел в крыло А или вышел из него в любое время в течение этой ночи. Эти люди увидели бы их?

– Почти наверняка могу сказать, что да. На этаже круглосуточное освещение. Неизвестный мог подняться или спуститься только на лифте или по лестнице, а рабочие находились как раз между лифтом и лестницей.

Хэдли кинул вопросительный взгляд на сержанта Беттса. Тот кивнул в ответ.

– Да, сэр, – подтвердил, теперь уже вслух, сержант. – У меня есть заявление от всех рабочих смены. Они помнят, что группа мистера Рипера поднялась наверх примерно в четверть двенадцатого. Собственно, мистер Рипер останавливался поинтересоваться, как продвигается дело. Они видели, как все шестеро разошлись у поворота коридора, и готовы поклясться, что после, в течение всей ночи, ни один человек не появлялся в коридоре.

– Так. А есть еще какой-то путь проникновения на этаж?

Вопрос Хэдли был адресован и Беттсу, и управляющему отелем. После минутной паузы последний покачал головой.

– Вряд ли, – сказал он.

– Как это понимать?

– Взгляните, пожалуйста, на план. Я не говорю, что это невозможно, но судите сами. – Хардвик придвинул к нему чертежи. – Теоретически же имеются еще два пути. Посторонний – полагаю, вы имеете в виду взломщика? – мог забраться по пожарной лестнице к окну в конце этого крыла. Но окно надежно заперто изнутри. И не только. Вчера мне доложили, что рама разбухла и окно невозможно открыть. Сегодня утром его должен был осмотреть рабочий. Второй возможный путь для взломщика – забраться наверх по стене здания. По внешней, которая выходит на Пикадилли, или по внутренней, то есть по вентиляционному коробу. Так можно проникнуть незамеченным в чью-нибудь комнату и таким же образом выбраться отсюда. Отлично зная гостиницу, я бы сказал: это настолько невероятно, что почти невозможно.

– Вы понимаете, к чему ведут мои вопросы?

– Разумеется.

Хэдли обернулся к Беттсу:

– Так вот, исключая посторонних, видели ли кого-либо этой ночью входящим или выходящим из крыла А?

– Ничего, кроме горничной, сэр. Она уходила с дежурства в половине двенадцатого.

– Да, но… – Хэдли заглянул в блокнот. – А как насчет чистильщика обуви? Разве там нет такого служащего? Обычно вы выставляете за дверь обувь, а он забирает ее, чтобы почистить…

Беттс кивнул:

– Да, сэр. Но служащий – собственно, этим обычно занимается помощник портье – появился здесь только рано утром, через несколько часов после убийства. У них тут не принято забирать обувь постояльцев ночью, потому что некоторые возвращаются очень поздно. Они ждут часов до пяти, потом сразу уносят всю обувь и после чистки возвращают на место. Помощник портье пришел в пять часов утра и разговаривал с рабочими у лифта. Но в этом коридоре только один человек выставил свою обувь за дверь – миссис Кент. И он сразу понял, что она ошиблась.

– Как это – ошиблась? – насторожился начальник полиции.

– Во-первых, это были замшевые туфли, а замшу не полируют ваксой. И во-вторых, туфли были не парные, хотя сразу и не заметишь. Обе туфли были коричневыми, но одна оказалась темнее другой и с маленькой пряжкой. Чистильщик сразу понял, что хозяйка туфель ошиблась, поэтому не стал их забирать и ушел.

Доктор Фелл вмешался в разговор, очень заинтересовавшись рассказом:

– Один момент. Меня интересует, как все устроено в этой цитадели. Кто должен находиться в гостинице, а кто отсутствовать ночью?

– У нас более трехсот служащих, – начал Хардвик, – и потребуется время, чтобы объяснить заведенный порядок. Но одно могу сказать определенно: вечером, после половины двенадцатого, ни у кого нет дел наверху, кроме одного из четырех помощников портье.

Дело обстоит так. Горничные, которые отвечают на звонки и исполняют заказы гостей, уходят с дежурства в половине двенадцатого. Скорее по причинам нравственности, – бесстрастно пояснил Хардвик, – чтобы в коридоре не толклись девушки, когда вы возвращаетесь в свой номер. В это время остальные служащие, которым в течение дня часто приходится подниматься наверх, например официанты или слуги, также уходят домой. Верхний этаж обслуживают четверо младших портье из числа ночных дежурных.

– Вероятно, они работают в две смены? – спросил Хэдли.

– Да, конечно. Ночная смена заступает на дежурство в восемь часов вечера и работает до восьми утра. Каждый обслуживает один или два этажа, в зависимости от количества постояльцев. Если на его этаже раздается звонок, он отвечает на него: если нужно поднять наверх багаж, или гость забыл ключ, или вдруг вернулся пьяным – ну, всякие непредвиденные случаи. И они же, как сказал сержант, забирают в пять утра обувь наших гостей.

– Я спрашиваю вот о чем, – нетерпеливо перебил его Хэдли, – поднимался ли в эту ночь наверх кто-нибудь, помимо горничной?

– Нет, сэр, – ответил Беттс. – Это почти наверняка.

С коротким предупредительным стуком в комнате появился Дэн Рипер. За ним, как тыловая охрана, маячила Франсин Форбс.

Кент машинально поднялся. Она увидела его, хотя Дэн ничего не замечал вокруг. В Лондоне более, чем где-либо, Кент понял, что Дэн создан для более широких просторов, вроде широко раскинувшихся степей Южной Африки, и что ему требовалось больше пространства, чтобы просто дышать. Да, несмотря на брызжущую энергию, Дэн выглядел больным. Его волосы, поредевшие и тронутые сединой, были коротко острижены на тевтонский манер; его глаза, окруженные сетью мелких морщинок, ярко блестели на лице кирпичного загара, а немного втянутая верхняя и выпяченная нижняя губа придавали одновременно щедрый и настороженный вид.