Темная сторона души - Елена Михалкова Страница 11

Светлана ожесточенно замотала головой. Юлия Михайловнаглянула на нее, усмехнулась и пошла на другую сторону сада, подумав, что обходстоило сделать традицией хотя бы потому, что он веселил ее.

Кирилл Балуков, старший сын Катерины и Василия, заметилбабку с соседнего участка, когда она подошла к сетке забора вплотную. «Опятьприперлась», – подумал он и про себя выматерился – не потому, что емучто-то не нравилось, а просто потому, что он привык мысленно прибавлять парукрепких слов по любому поводу. С ними было как-то легче.

– Эй, ты что не здороваешься? – сурово спросиластаруха. – Язык отсох?

– Здрасьте, – хмуро пробурчал Кирилл. – Явообще-то не «эй». У меня имя есть.

– И как же тебя зовут?

– А вам зачем? – нагловато поинтересовался он.

Старуха откинула голову и захохотала. Вообще-то она была нетакая уж старуха – выглядела моложе бабушки, да и смеялась не по-старчески. Онаего злила – своими вопросами, хохотом без причины, а самое главное – тем, чтоуже третий день торчала за сеткой и смотрела за ними, смотрела во все глаза. Аони у соседки темные, с хитринкой, как у Бабы-яги на картинках в детскойкнижке.

– Я не понял, чего смешного-то… – протянул Кирилл,стараясь подбавить в голосе угрозы.

– Не понял, потому что дебил, – хладнокровноответила старая сволочь. – Как тебя по батюшке? Васильевич? Значит, ДебилВасильевич.

Кирилл сначала растерялся, а потом обозлился. Украдкойоглянувшись, чтобы проверить, нет ли рядом деда, он подошел поближе к забору ивполголоса, с наслаждением выплюнул изо рта самый грязный мат, который пришелему на язык. Но проклятая бабка даже не покраснела – стояла, скалясьпо-прежнему, и вроде бы даже получала удовольствие от того, что слышит.

– Поговори, поговори еще, – предложила она. –Вот расскажу деду про твои игры, тогда по-другому запоешь. Вот то-то же… –добавила она, заметив смятение на лице парня.

– Да пошла ты! – пробормотал Кирилл, потому чтобольше ему ничего не пришло на ум. Но голос его прозвучал испуганно. Блин, какже он сам не сообразил, что противная старуха целыми днями на участке сидит дапо сторонам глядит? Но вроде темно вчера было…

У калитки показался дед, и Кирилл торопливо пошел прочь отзабора. Получается, она его видела вчера? И теперь может деду рассказать? Черт,что же делать?

Вслед ему донесся негромкий хрипловатый смех.

– Опять она соседей дразнит, – озабоченно сказалМитя, чистя картошку около раковины. – Скоро будет ходить к тем, кто надругой стороне улицы живет. Перессоримся мы со всеми, чует моя душа. Тыслышала, что она вчера Елене Игоревне советовала?

Вероника молча кивнула. Она слышала и пришла в ужас. Сказатьбабушке больного ребенка, что лучше всего придушить его, – такое непомещалось у нее в голове. «Боже мой, откуда в ней столько злобы?!»

На ступеньках раздались тяжелые шаги, и Вероника вздрогнула– Юлия Михайловна шла в дом.

Маша сидела в мансарде и писала сценарий. Егоровы выделилидля нее одну из двух верхних комнат – чистую, светлую, выходящую окошком наулицу. Маша была рада этому, потому что по саду постоянно расхаживала ЮлияЛедянина, а любоваться матерью Вероники из окна Маше совершенно не хотелось.

«Ежик берет в руки метлу», – написала она и задумаласьна секунду. Ну да, берет метлу и как следует стучит метлой по голове зайчику,который не убрал за собой комнату. Маша хмыкнула и стерла предложение.«Простой, понятный, добрый сценарий», – как заклинание, повторила она вчетвертый раз и поглядела на монитор. «Как Ежик и Заяц делали уборку» – былонаписано вверху страницы крупным шрифтом. Тема была несложная, сюжетстандартный, повторяющийся в разных вариациях из года в год, и Маше нужно былотолько придумать игровую ситуацию, в которой один зверек учил бы другогоубирать за собой комнату… и не разбрасывать огрызки по кровати. Последние былиее собственной «больной мозолью», потому что периодически, плюхаясь с размахуна диван, она обнаруживала под попой пару-тройку огрызков от яблок,оставленных, конечно же, поганцем Костей.

«Заяц входит в комнату и видит там Ежика, – быстро забарабанилаМаша по клавишам, решив писать, что в голову придет. – Ежик сидит внеубранной комнате. Вокруг разбросаны окурки, объедки и пустые пивные бутылки.Реплика Зайца: „Ах ты колючая скотина! Мало того что топаешь по ночам, таквдобавок и свинячишь!“ Реплика Ежика: „Отвали, ушастый пень. Морковку тебе вгрызло…“

Маша остановилась и в ужасе перечитала написанное. Потомпредставила, как пятилетние дети с родителями смотрят ее передачу потелевизору, и хихикнула. Морковку в грызло, значит… Замечательно!

Она закрыла ноутбук и уставилась в окно. Сценарий –простейший, стандартный сценарий – не получался уже второй день. Вместоположенных куклам реплик в голову лезла всякая муть. Да не просто муть, а мутьс ругательствами, ссорами, драками всех персонажей, включая добрейшего ведущегоДядю Колю, который в Машиных фантазиях раскручивал Ежика и Зайца над головой,бешено вращая глазами, а затем швырял прямо в камеру. «Так будет с каждым, ктоне уберет за собой комнату!» – зловеще обещал Дядя Коля вместо ежевечернеголаскового «Добрых вам снов, мои дорогие друзья». «Ночные кошма-ары! –завывал Дядя Коля. – Вот что ждет вас, маленькие прохвосты, если я найдуеще хоть один огрызок на диване!»

– Тьфу, – сказала Маша, вспомнив о Дяде Коле ивставая из-за стола. – Надо же, пакость какая.

После двух бесплодных дней вымучивания сценария приходилосьпризнать: ее фантазии навеяны Юлией Михайловной. Сначала Маша гнала от себя этумысль, но после того, как скромная Мышка из передачи, раз в неделю по вечерамобучающая детишек мастерить поделки, в ее сценарии слепила из пластилина кукиш,Маша задумалась. Кукиш любила показывать именно Вероникина мать: артистичноскладывала, начиная с мизинца, узловатые пальцы, будто веер сворачивала, и всамый последний момент просовывала большой палец между указательным и средним.Ноготь на пальце был крепкий, желтоватый, и именно его Юлия Михайловнаподсовывала под нос тому, кому адресовался кукиш. Последний раз это был Димка,предложивший пойти на озеро с самого утра. Тут-то и получил он под нос фигу отбабушки.

– Сначала навес сделайте у забора, – потребовалаЮлия Михайловна. – Старая я уже стала – под солнцем целый день сидеть.Слышь, зятек?

– Не хотите под солнцем сидеть, оставайтесь вдоме, – ледяным голосом ответил Митя, поднимая на нее ненавидящийвзгляд. – И не смейте меня зятьком называть.

– Ах ты толстячок! – умилилась ЮлияМихайловна. – Ладно, не гундось. Будешь сусликом.

«Бедная Вероника, – покачала головой, вспомнив тусцену, Маша. – Какое ангельское терпение нужно иметь, чтобы ни разу несорваться. А уж про Митю и говорить нечего…» Нехорошая мысль о том, что мужВероники и впрямь слегка напоминает упитанного суслика, притаилась где-то вуголке сознания, но Маша постаралась прогнать ее.