Портрет обнаженной - Геннадий Сорокин Страница 11

– Наверное, да. Наша близость означала бы конец моего вдохновения. Даже если бы она уезжала навсегда, то и тогда бы я предпочел оставить все, как есть, и помнить ее чистой и непорочной. Скажите, вы верите, что я не убивал Каретину? Мне не было никакого смысла ее убивать. Для меня она уже была мертва.

– Зачем ты вчера пошел к ней?

– Я не помню, как у ее дома оказался. Мужики угостили меня «Шипром», я выпил и пришел в себя только в вытрезвителе.

Мы помолчали. Я посмотрел на его понурую фигуру, и мне, честно говоря, стало жалко паренька.

– Мой тебе совет, – сказал я, – на суде очевидного не отрицай, а на следствии лишнего на себя не бери. И еще! Как заедешь в камеру, своего таланта не скрывай. Умение рисовать в неволе ценится очень высоко. Начнешь по заказу сокамерников эскизы татуировок делать – авторитеты тебя на заметку возьмут, понаблюдают за тобой, и если ты им понравишься, то приблизят к себе, примут тебя в свой круг. Будешь татуировками на жизнь зарабатывать. Авторитетам – бесплатно, всем остальным – за чай, а чай в неволе – самая твердая валюта. Словом, проявишь себя как художник – не пропадешь.

Я пригласил в кабинет родителей Волкова и дал им возможность попрощаться с сыном.

6

В понедельник Васильев объявил, что в связи с большим общественным резонансом дело об убийстве Луизы Каретиной будет сопровождать ОУР городского УВД.

– Андрей, ты и Далайханов откомандировываетесь в городское управление до конца расследования.

– Слава богу, что в городское! – сказал я. – В городском нормальные мужики, а в областном – одни пузаны. Ходят – пальцы веером, разговаривают через губу, а как на место происшествия надо выезжать, так сразу у них срочные дела появляются.

– В областное УВД перед пенсией переходят, чтобы оклад побольше был, – напомнил кто-то из оперов.

– Одновременно с переводом у них самомнение о собственных возможностях растет. Был сотрудник так себе, ни рыба ни мясо, а как в областное управление перешел, так он уже ас сыскного дела, мастер оперативных комбинаций.

– Хватит демагогией заниматься! – одернул меня Васильев.

– Согласен, перейдем к делу. Вместо меня и Далайханова кто работать будет?

– Вы, кто же еще! – удивился начальник ОУР. – Не мне же за тебя по району бегать.

– Так всегда! – притворно сокрушился я. – Пошли, Айдар, собираться на чужбину, горький хлеб изгнанников вкушать.

Решение Васильева откомандировать одновременно меня и Далайханова ставило под угрозу процент раскрытия преступлений на вверенной мне территории, зато мне в городском управлении было на кого положиться. С Айдаром мне нравилось работать. Он всегда доводил порученное задание до конца и не боялся самостоятельно принимать решения в сложной обстановке.

Для раскрытия убийства Каретиной в прокуратуре города создали следственно-оперативную группу. Возглавила ее следователь Капустина. От уголовного розыска старшим был назначен Мельниченко, начальник отделения по раскрытию преступлений против личности.

– Сергей Степанович, – обратился я к Мельниченко на первом оперативном совещании, – давайте распределим участки работы. Вы будете представительствовать и поддерживать контакт с прокуратурой, оперуполномоченный городского УВД Бойко займется матерью Луизы и ее родственниками, а я на себя возьму всю шпану.

– Согласен! – обрадовался Мельниченко.

Представительствовать, то есть с серьезным видом составлять планы раскрытия преступления, всегда приятнее, чем бегать по городу и допрашивать свидетелей.

– Я – против! – заявил Бойко. – У потерпевшей мамаша вся на понтах, почему это я с ней должен работать?

– Ты солиднее выглядишь, – нашел отговорку Мельниченко. – Вопрос решен! Лаптев занимается молодежью, а ты, Виктор, родителями потерпевшей.

– Если мне достался самый трудный участок работы, то в морг пускай Лаптев едет! – потребовал Бойко.

Я не стал спорить, и мы с Айдаром отправились в бюро судебно-медицинских экспертиз. Труп Луизы Каретиной вскрывал эксперт по фамилии Ласковый, высокий худой мужчина лет пятидесяти.

– Вы ко мне? – спросил эксперт. – У вас же на этой неделе трупов не было.

– Каретина, – одним словом объяснил я наше появление.

– А, вот в чем дело! Начальство решило, что если у вас своих убийств нет, то надо соседям помогать? С чего начнем: с трупа, с результатов вскрытия или с орудия убийства?

– Когда ее хоронить будут? Сегодня? – спросил я.

– Родственники вчера приезжали, но был выходной, и им тело не выдали. Ее родители, – Ласковый посмотрел на часы, – будут здесь через час. Они заберут тело и отправятся в городской морг. Там есть траурный зал для прощания с усопшими.

– Прогрессивно, однако! – сказал я. – Из траурного зала сразу же на кладбище…

– Пошли на покойницу посмотрим, – не дал мне договорить Далайханов.

– На кой черт она нам сдалась? – отмахнулся я, но тут же передумал. – Впрочем, пошли.

Тело Луизы лежало на подставке посреди подсобного помещения в полированном гробу с ручками. Где ее родители достали такой гроб, я даже не представляю. В магазине ритуальных принадлежностей я видел только обитые материей гробы, а тут – блеск полировки, бронзовые ручки – произведение искусства, а не гроб.

Луиза Каретина в свой последний путь была одета в белое подвенечное платье. Черты лица ее заострились, но в целом она выглядела так, как на картине с фламинго.

– Когда я смотрю на похоронные изыски, – сказал я, – у меня всегда возникает желание написать в завещании: «Не вздумайте тратиться на приличную одежду для моего трупа! Мне на том свете в новом пиджаке форсить не перед кем». И гроб с ручками мне не нужен.

– Все так говорят! – хмыкнул Ласковый. – Но как только дело до похорон доходит, каждый старается сделать «не хуже, чем у других».

Он поправил платье на Луизе, полюбовался на нее со стороны, оценил работу санитаров:

– Хорошо ребята постарались. Выглядит как живая.

– Айдар, – сказал я, – поедешь на похороны, затеряешься в толпе, понаблюдаешь за родственниками. Если спросят, кто ты такой, скажешь, что из художественного училища.

– У сильного всегда бессильный виноват! – воскликнул Далайханов. – Сегодня холодно, я промерзну на кладбище. Может, кого другого пошлем?

– Я бы рад послать, но у меня никого, кроме тебя, нет, – ответил я. – Айдар, ты не хуже меня знаешь: кто-то из нас должен быть на похоронах.

Из подсобного помещения, откуда выдавали тела для захоронения, мы прошли в кабинет эксперта. Ласковый сел за письменный стол, я и Далайханов пристроились рядом.

– Начнем с причины смерти, – сказал эксперт. – Смерть наступила от удара колюще-режущим предметом в сердце. Удар был сильным, направленным строго сверху вниз, без отклонений вправо-влево. При ударе лезвие клинка прошло между ребер грудной клетки, не повредив и не оцарапав ни одного ребра. Кто из вас был на месте ее убийства? Кровать, где обнаружили тело, какой высоты?