Правило Троянского коня - Александра Малинина Страница 11

Сама не заметила, как оказалась в самолете, наверное, сказывалось некое волнение: последний раз я была дома около двух лет назад. «Дома, как же» — усмехнулась я про себя, потому что справедливости ради Россию своим домом не считала, хоть и выросла там. Самолет закончил руление и приготовился ко взлету, а я смотрела в окно и любовалась прекрасным видом Афин, этот город я действительно любила, он прекрасен всегда.

Неизбежно мои мысли потекли в направлении «а как я собственно ко всему этому пришла?», ведь перелеты и вообще дорога способствуют некоей меланхолии, задумчивости, так что избежать воспоминаний было просто невозможно. Родилась я в соседнем городке, том, что около моря. Городок является курортным, и целый год туристов там хоть отбавляй, впрочем, и в Афинах их не меньше. Там то и произошло знакомство моих родителей, и как следствие, бурный роман, что не удивительно: смуглая легкомысленная красавица-гречанка не могла не влюбиться в высокого блондинистого туриста из России. Отец только закончил школу и приехал на отдых с друзьями, благо состояние родителей позволяло им отдохнуть от Российской непогоды. Мама тогда еще училась в школе, она моложе отца. Роман был бурным, и как это бывает на курортах, очень скоротечным: папуля приезжал всего на десять дней. Кстати, для меня до сих пор загадка, как они объяснялись между собой, раз мама кроме греческого говорила лишь на ломаном английском, и то всего пару фраз, папа же отлично владел английским и разумеется, русским, но не думаю, что маминых знаний было достаточно для нормального разговора. Так или иначе, объясниться они смогли, раз почти через девять месяцев после папулиного отъезда на свет появилась я. Только появившись на свет, я несла только горе: мой дед со стороны матери, видимо не сумев выдержать позора дочери, слег и не дожил даже до моего первого дня рождения. Мама не смогла закончить школу, ей едва исполнилось 17, а на ее плечи уже легли заботы обо мне и о своем отце. А после его смерти и о хлебе насущном, так что я вполне могу понять ее поступок: на последние деньги она купила билет на самолет, схватила меня в охапку и отправилась к своему возлюбленному в Россию.

Возлюбленный совсем не обрадовался, а увидев меня и вовсе опечалился. Но отрицать своего отцовства тоже не мог: хоть я и была вылитая мать, смуглая гречанка, но светлые волосы и глаза мне достались от отца. Папе тогда только исполнилось восемнадцать и похвастать самостоятельностью он конечно же не мог, так что был вынужден показать результат своих греческих каникул родителям. Они перенесли новость лучше, чем мой покойный уже на то время дед, и взяли меня себе на воспитание. А мама моя укатила обратно домой, наверное, радуясь, что все так хорошо обошлось.

Так я и оказалась в России с отцом. То есть о его отцовстве в детстве я не очень догадывалась, потому что когда ему стукнуло двадцать, он переехал в свою новенькую квартиру и появлялся у нас только на выходных. Своими родителями я искренне считала дедушку и бабушку, которые души во мне не чаяли, и наверное, это были единственные люди, которым я была нужна. Папулю я весело звала Сашком и считала то ли дядей, то ли братом. Пока лет в десять мне не открыли глаза: Сашок и есть мой отец, а мама меня подкинула его сердобольным родителям под угрозой скандала. Правду мне открыла соседская девочка Арина, которую я терпеть не могла, потому что она была меня старше на пять лет и всегда обидно каверкала мое имя, а еще она была выше и красивее (ну по крайней мере в мои десять я так думала).

— Ты врешь! — заявила я тогда, отчего то в душе моментально ей поверив.

— А вот и нет! Мне мама рассказала! — заявила вредная соседка.

Помню, я тогда кинулась к бабушке и дедушке с требованием рассказать правду, что они конечно и сделали, сказав, что я лучшее, что мой отец когда либо преподносил им в своей жизни. Смысл их слов был мне не очень понятен, но я продолжила жить той же жизнью, что и раньше: звала отца Сашком, правда теперь виделась с ним неохотно, потому что чувствовала себя крайне неудобно, и жила с бабушкой и дедушкой. Моя размеренная жизнь закончилась, когда заболел дедуля: он угас в считанные дни, бабушка не выдержала горя и ровно через полгода отправилась за ним, оставив меня в одиночестве.

Было ясно, что теперь мне придется жить с отцом, что вряд ли было ему по душе. На тот момент мне было пятнадцать и соображала я отлично, в том смысле, что и в хитросплетении своих родственников разобралась, и со своей национальностью, да и вообще была уже взрослым человеком. Папе было чуть больше тридцати, выглядел он и того меньше, до сих пор так и не женившись. Родители в свое время дали ему отличный старт, и теперь он был завидным женихом в городе: красавец – блондин на крутой машине с известной фамилией и большой фирмой за плечами. Вряд ли он кому рассказывал, что у него есть взрослая дочь, и уж тем более вряд ли он хотел, чтобы она проживала в его холостяцком гнезде.

Промучившись таким образом друг с другом около года, мы решили, что так больше не пойдет: мало того, что я чувствовала, что мне постоянно не рад собственный отец, так еще и в школе начались проблемы. Девушкой я была слишком экзотичной для России, но парням всегда нравилась. То есть раньше меня жутко дразнили за необычное имя и дергали за косы, но потом как водится стали звать на свидания. Девчонки же жутко завидовали и сторонились меня, так что подруг у меня сроду не было. Зато были друзья, но это ровно до того момента, как папуля начал заезжать за мной в школу. Как обычно и бывает у подростков, на меня быстро наклеили неприятные ярлыки, даже не удосужившись поинтересоваться, что молодой парень на классной тачке – мой отец, а вовсе не какой то левый мужик. Сама я объяснять ничего не стала, характер мой – враг мой, это мне еще бабушка говорила. Меня начали сторониться и оскорблять прямо на уроках, я переживала и стала прогуливать школу. Вероятнее всего, меня бы оставили на второй год, но вмешался папа: поговорил с кем надо, или что он сделал я понятия не имею, но я была благополучно переведена в одиннадцатый класс.

Как то вечером он решил поговорить со мной по душам:

— Веста, ты понимаешь, что так продолжаться не может? — доверительным тоном поинтересовался он.

— Понимаю, Сашок, — усмехнулась я. Последний год сделал меня очень вредной и заносчивой особой.

— Думаю, тебе следует закончить школу в другом месте, — неожиданно заявил папа.

— В интернате? — ужаснулась я.

— Нет, я говорил с твоей мамой, она готова тебя принять у себя на время окончания школы.

— У какой мамы?!

О том, что у меня есть мама, я до сего момента понятия не имела, то есть конечно в биологическом плане я об этом догадывалась, но вот о том, что она где-то реально существует… Звучит витиевато, но я сама не могла разобраться во всей этой вакханалии моего происхождения.

— У мамы, в Греции, — огорошил папуля.

— Я закончу школу в Греции? Но как?

— Не волнуйся, я уже обо всем договорился, правда, тебе придется закончить еще два класса, перед тем, как выпуститься. И думаю, это будет для тебя отличным уроком, прогуливать занятия больше не стоит.