Два Обещания - Даша Самсонова Страница 11

– А я-то думал, ты пришел просто поинтересоваться, как у меня идут дела… Кассетами в шкафу я подпираю мебель, детектив.

Николас не ошибся. Пальцы Рассела тут же потянулись к застежке чемодана. Его руки едва заметно тряслись, когда он протягивал Николасу видеокассету. Ни надписи, ни боковой наклейки на ней не было. Рассел попытался выдавить из себя торжественность:

– Та-дам! Твое новое задание. То, что ты сделал, было в порыве, мы все в участке это понимаем, тебе не стоило уходить. Старушка, может, и не скажет этого вслух – но жаждет вернуть тебя обратно. Как и я… – последнюю фразу добавил он тихо, словно говорил о чем-то пошлом. “Мне не все равно, что ты гордо тухнешь в четырех стенах, приятель”, – читалось в его светлых глазах, которые, несмотря на всю скрытность, кажется, отражали истинные чувства. И Николаса это тронуло. Он внушил себе, что только поэтому не указал Расселу на дверь, предварительно запихнув чек за починку пикапа в его чертов портфель, чтобы Дженне неповадно было покупать Ника Патнера таким дешевым способом. Он забрал у Рассела кассету и вставил в магнитофон.

По экрану пролились волны ряби, из которой, как за занавесом, выплывали очертания: стол, серые стены, удавы труб, змеящиеся под потолком… Полумрак и сырость, которую не передать на пленке, только представить. Металлические кольца на запястьях, так туго, вгрызаются в плоть. Откуда-то капает вода, невозможно определить источник звука, когда тебе завязали глаза.

Рассел ничего не заметил, а Николас вернул взгляд на экран, где происходило нечто отвратительное, творящееся где угодно, но только не сейчас и не с ним. С картинки исчезла рябь, открывая новые детали – депоса, наручниками прикованного к стулу. Высокий, но очень худой, он был рыжей масти, одет в кислотно-зеленую робу заключенного окружной тюрьмы. На темном фоне выделялись белки его глаз и сохранившиеся зубы. Кровь капала с его подбородка, образовав лужу на бетонном полу. Кровью пропиталась лохматая шея заключенного. Поджарое тело кренилось в сторону, казалось, если бы не оковы, он давно бы рухнул на пол. Его обступили тени – твари, которые издевались над ним. Но на этот раз на них была полицейская форма.

– Это еще что за чертовщина?

Рассел не торопился отвечать, он подобрал пульт и поставил видеозапись на паузу, увеличив лицо заключенного на экране.

– Не узнаешь рыжего джентльмена?

– Я вижу только полицейский произвол.

– Следственный комитет, – пожал плечами Рассел, словно речь шла о самой очевидной вещи на свете. Это многое объясняло, недаром следственный комитет в участках величали “мясобойней”. Николас считал, что отморозков оттуда мало было уволить, но и затаскать по судам за все то, что они вытворяли со своими задержанными. Высокая раскрываемость преступлений, а также дефицит кадров волшебным образом отводили от них внимание прессы и союзов. “До поры до времени”, – был уверен Николас, а пока этому рыжему парню, что бы он там ни натворил, придется страдать.

Николас попросил Рассела убрать паузу, а вместе с ней и окровавленное лицо с экрана. Кино получило продолжение. Допросную комнату наполняли незнакомые тени. Достижением вороного депоса стало то, что он узнал следователя по сгорбленной спине. Его звали Эрл, и к имени по известным причинам прибавляли кличку “Бревно”. Эрл сам имел вид отморозка, а на допросах вел себя не лучше агрессивного психопата, заставляя даже невиновных сознаваться в преступлениях.

Николас убавил звук. Воротило от одних воплей: “Я оторву тебе яйца, размажу по эмалированной тарелке и засуну обратно в задницу!” – вопил Эрл. “Повторяю для тебя еще раз: как твое настоящее имя? Иначе я сейчас сам его придумаю. “Калека На Всю Жизнь” тебя устроит?”

Заключенный молчал. Только его хвост размеренно покачивался из стороны в сторону, являясь единственным признаком, что тот находился в сознании.

– Без понятия, кто этот рыжий тип. Может, если бы его так не изувечили, у меня был бы жалкий шанс его узнать.

Рассел ждал другого ответа.

– Николас, Николас, – назидательно покачал головой он. – Это в твоей манере: взваливать на себя львиную долю работы и совсем не заботиться о мелочах, маленьких детальках, из которых и получаются большие неприятности в виде Тобиаса Элиранда.

– Мы же избавились от этого ублюдка.

– Ты избавился, – сказал Рассел. – Но как все-таки жаль, что тебе не удалось сделать это до конца.

Николас прекрасно помнил день, когда Тобиас Элиранд – известная фигура в мире наркобизнеса, был наконец обезврежен. Полицейские Одары целой армией штурмовали коттедж, где наркобарон отмечал сорок девятый день рождения. Депосы, собравшиеся поздравить своего покровителя, относились к темным слоям преступного мира: наркоторговцы, наемные убийцы, телохранители. На празднике присутствовала и семья Элиранда: его жена и дети, в их числе – альбинос Оскар, единственный сын, безоговорочный наследник. Полиция ворвалась внезапно. Многие собравшиеся, как и сам Элиранд, пали под градом пуль. Только избранным удалось уйти через потайной ход еще до начала осады. В их числе был сын Тобиаса.

– Мэр Одары лично наградил тебя за исход этого дела, – добавил Рассел.

Николас отмахнулся:

– Я только выследил мерзавца, а сейчас думаю, был ли в том смысл? При штурме погибли семеро наших ребят. Я молчу о тяжелораненых. А ради чего? Ради трупа Элиранда, которым, словно медалью, Дженна похвалялась перед прессой? И все эти фотографии обывателей с его телом… Как будто он не мертвый старик, а причина всего зла на земле. Теперь место занял его сын. Прогуляйся по южным районам – там до сих пор торгуют той же дурью. Что мы изменили?

– Если бы нам поймать альбиноса… Никогда полиция не подбиралась к нему так близко. Этот рыжий тип знает, где скрывается Оскар,– произнес Рассел с наигранной алчностью в голосе, указав на экран.

– Что ж, я рад за вас, а следственному комитету удачи. Мне же нет до этого никакого дела.

Николас поднялся с дивана и ушел на кухню. Там давно вскипел чайник, осталось разлить напиток по чашкам, а заодно и собраться с мыслями. Его приводило в бешенство, насколько нагло играли на его чувствах. Дженна прекрасно знала, чем его зацепить: он ведь не сможет спать спокойно, пока альбинос – новый босс наркомафии – гуляет на свободе. Нужно только почаще напоминать ему об этом, словно то, что сын Элиранда ушел от осады невредимым – личный просчет Николаса. Что еще у Рассела было в запасе? Фотографии подростков, умерших от передозировки, маленькие детки, крупными глазами глядящие в объектив камеры под статьей об изнасиловании несовершеннолетних… Готовые в который уж раз разорвать ему сердце и вернуть в участок точно марионетку, потянув за нужные веревочки. Успокоившись, Николас возвратился в гостиную с двумя чашками, поставил перед напарником пакет с печеньем, словно они были депосами, просто собравшимися посмотреть телевизор.

– Прости, не могу предложить тебе чего-нибудь получше, – выдавил из себя Николас. – Все забываю купить продукты.