Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней - Энтони Гилберт Страница 10

Крук подумал о трех обитателях дома. Вряд ли можно представить себе, что Чайный Колпак или мисс Фицпатрик немного подворовывали на стороне.

Старуха внезапно хохотнула.

– Одно вот меня рассмешило. Я предложила девушке выпить со мной чаю – ну, время подходило к трем часам, – и она рассказала мне о квартирах, которые осматривала. Как только девушка вошла в ту, что в нашем доме, сразу же перепугалась. Отовсюду она слышала какое-то нашептывание и подергивание. Похоже, звуки доносились из большой комнаты у входа, но когда она открыла дверь, а там была сплошная темень, то шум внезапно прекратился. Вы можете себе представить, что это было?

– Постараюсь, – учтиво ответил Крук.

– Кто-то оставил на подоконнике рулон бумаги, и ветер его развернул. Вот ведь ужас-то. Шур, шур, шур – как мыши или что похуже. Да, и еще там была картина с язычниками-китайцами, тоже страх один, как она мне сказала.

– И долго она здесь пробыла? – спросил Крук.

– Примерно с полчаса. После чая я показывала ей свои фотографии.

– Ваши фотографии? – Крук недоуменно оглянулся по сторонам.

– О, нет, не эти. Я о своих актерских фото. Они на лестнице. Я много лет служила в труппе Берлингтонского репертуарного театра. Могла бы в Лондон приехать, если бы захотела, но мне всегда нравилось что-то новое, а если останешься в столице, то что дальше? Играешь одну и ту же роль год или даже больше.

– Далеко не всегда, – пробормотал Крук. – Выходит, пока вы там мило разговаривали, рассматривали фотографии, сколько угодно пожилых дам могли бы подняться по лестнице.

– Я бы обязательно их услышала, – твердо заявила Отшельница. – Вспомните, я же там стояла.

На Крука подобная логика никак не подействовала. Он узнал то, что пришел выяснить, – что мисс Фицпатрик в данный момент ничем не могла ему помочь.

Старушка впилась в него своими глазами-пуговками.

– А что вы там говорили об убийстве, когда пришли? – поинтересовалась она.

– Сестра моя, – серьезным тоном произнес Крук, – здесь происходят странные вещи.

Она кивнула.

– И все равно, – упрямо продолжила она, – было бы смешно, если какая-то незнакомка пришла и ушла, а я бы ее не заметила. Сами знаете, что я всех подмечаю. Вот в субботу днем заходил гробовщик.

– Гробовщик?! – изумленно воскликнул Крук. – Немного преждевременно, вы не находите?

– Конечно же, произошла ошибка. Он думал, что кто-то умер на третьем этаже.

– Наверняка это был родственничек Чайного Колпака. Время у него в голове смешалось, и он заявился чуть раньше.

– Гробовщик, похоже, чрезвычайно удивился, когда ему никто не ответил.

– А он надеялся, что труп откроет ему дверь?

– Он сказал, что довольно долго звонил и стучал в дверь, а потом спросил меня, знаю ли я, когда жильца можно застать дома. Я ответила: днем тот всегда отсутствует и живет один, так что, по-моему, о похоронах здесь речи быть не может. Конечно же, он ошибся адресом.

– Странно, – заметил Крук.

– Очень воспитанный и обходительный господин, – сказала мисс Фицпатрик. – Это я вам говорю как человек с большим опытом общения с гробовщиками – я ведь дочь священника.

– Приятно было узнать, – заметил Крук касательно ее осведомленности о своем происхождении. – Так вам известно, нашел ли он своего «клиента»?

– С чего бы это? В нашем доме его не оказалось. Однако мы очень мило побеседовали о похоронных гимнах и новом методе бальзамирования. Совершенно чудесные темы при теперешней обыденности.

«Разумеется, – на полном серьезе напомнил себе Крук, – потому что, когда приходится жить в сумасшедшем доме, сам умалишенным не становишься. Ты просто сыщик, а все остальное – чистое совпадение». После общения со своими соседями он воспринимал это заключение с меньшим оптимизмом, чем ему хотелось бы.

– Послушайте, – начал Крук, подавшись вперед, – вы мне можете кое-чем помочь. Одному богу известно, когда это все закончится, но вы понаблюдали бы сегодня, записывая всех входящих и выходящих. А если увидите пожилую даму, то выйдите из своего укрытия и предложите ей чашку чая, и, может быть, совсем скоро вы увидите свою фотографию в газетах.

Старуха надменно подняла голову.

– Это не доставит мне никакого удовольствия, – произнесла она. – Вы, кажется, забываете…

Крук успокоил ее.

– Кстати сказать, полагаю, что вы не видели, как наш приятель с третьего этажа выходил сегодня утром из дома?

– Нет, не видела, – ответила мисс Фицпатрик. Она надула свои крохотные сморщенные губки. – Все творящееся в темноте да откроется при свете, – добавила она пророческим тоном.

– Как вам будет угодно, – произнес Крук, считавший эти слова чересчур оптимистичными. – Вопрос в том, откроется ли это в нужное время?

– А отчего же нет? – удивилась мисс Фицпатрик, остро сверкнув глазами поверх очков в металлической оправе.

– Разумеется. – Крук приободрился от этой мысли. – Теперь за дело берусь я. Хотите пари?

Однако мисс Фицпатрик заверила его, что она не заключает никаких пари и, кроме того, уже настало время для размышлений. Поддавшись на уговоры заинтригованного мистера Крука объяснить, что бы это значило, старуха ответила, что каждый день она благостно думает о тех, кто нуждается в этом. Сегодня, например, она будет думать об известном государственном деятеле.

– Не хотелось бы вас обескураживать, – сказал мистер Крук, – но вам придется своими мыслями проделать дыру в голове этого субъекта, прежде чем сможете внушить ему нечто разумное.

– Куда большее совершается мыслью, нежели мир наш мог бы мечтать, – процитировала старуха, на что Крук ответил, что мысли – это, возможно, и прекрасно, однако ружье в большинстве случаев оказывает помощь гораздо быстрее.

– Мы с вами еще увидимся, – пообещал он ей, как будто посулил лакомый кусочек, поднялся и собрался уходить.

– Только приходите до затемнения, – мрачно предупредила она его. – Я не впущу в свой дом самого премьер-министра после того, как задерну шторы.