Клад последних Романовых - Юлия Алейникова Страница 10

Перед ней лежал роскошный том. «Царствующий Дом Романовых». У Полины даже дыхание прервалось от восторга. Книга напечатана в год празднования трехсотлетия Дома Романовых и повествует об истории его царствования. Полина нежно провела ладонью по тисненому корешку и раскрыла книгу. Особый стиль печати, специальный, старинный русский шрифт, заказные иллюстрации, выполненные в Париже! Обложка художника Шистера. Отпечатано в Скоропечатне А. Левенсона в Санкт-Петербурге. Особый шик и изыск изданию придавали стилизованные зарисовки, заставки и концовки, выполненные Николаем Самошкиным. Восторг!

Полина просидела над книгой не меньше часа, пока Антонина Ивановна не позвала всех пить чай. Пришлось отложить бесценный фолиант и отправляться в подсобку. Ничего, теперь эти книги достояние библиотеки, и Полина сможет читать их хоть каждый день. Благо посетителей по нынешним временам у них кот наплакал. Если бы не школьные экскурсии и уроки литературы, проводимые к юбилеям различных авторов в библиотеке, они бы вообще зачахли.

После чая Полина с трепещущим сердцем продолжила разбор коробки.

А это что, французский? Так, так. Полина прекрасно знала язык, а потому без проблем перевела название книги: «Как воспламенить в мужчине любовь. Советы искушенной». Гм. У нее руки зачесались от нетерпения. Ей, как старой деве, ну, может и не совсем деве, но уж точно засидевшейся в девках неудачнице, подобные советы были бы кстати. Особенно от искушенной француженки, даже если она и жила лет двести назад. Времена, как известно, меняются, а люди нет. Выходных данных на титульном листе не было, так же как и на авантитуле. Ни года выпуска, ни названия издательства. Полина была заинтригована. Может, книга рукописная? Полина бережно перевернула страницу. Нет, пожалуй, все-таки печать. Хотя шрифт очень необычный. Возможно, какое-то редкое дорогое издание, может даже заказное. Полина не была букинистом или антикваром, она просто любила книги и работала в библиотеке, потому что не смогла найти лучшего места по окончании университета. Кстати говоря, окончила она вовсе не библиотечный или архивный, а исторический факультет. Но такова уж была ее неказистая судьба, что работать ей пришлось не в НИИ или музее, а в районной библиотеке.

Впрочем, что Бога гневить, ей здесь очень нравилось. Уютно, спокойно, всегда есть что почитать, нервы в порядке, ответственности никакой, хлопот тоже. Вот еще бы зарплата побольше… Здесь Полина еще раз вздохнула. Но вспомнила о книге и почувствовала незнакомый волнительный холодок, пробежавший по спине.

Удивительная книга, таинственная и необыкно-венная!

— Полина, как у тебя дела, много осталось? — раздался из-за стеллажей чуть рокочущий голос Антонины Ивановны. — Есть что-нибудь интересное?

И Полина, сама не зная, зачем и почему, захлопнув книгу, сунула ее себе под попу.

— Да, вот в этой коробке очень интересные старые книги, а вот здесь классика. Состояние идеальное, — не вставая с места, показывала Полина. Но Антонина Ивановна не расположена была вникать в содержимое коробок.

— Очень хорошо, — кивнула она, мельком взглянув на аккуратные стопочки. — Полина, у нас завтра запланирован урок с шестиклассниками из семьсот восемьдесят второй школы, я сама собиралась проводить, а сейчас вспомнила, что у меня номерок к врачу. Вы сможете меня подменить?

— Ну, разумеется. А что за тема? — обрадовалась Полина. Обычно она ненавидела эти уроки. Распинаться перед сопляками, которые зевают тебе в лицо или исподтишка сидят в своих гаджетах, удовольствие небольшое, но чувство стыда за сокрытое казенное имущество требовало хоть как-то загладить сей неприглядный поступок.

— Чехов, я вам оставлю примерный план урока, — обрадовалась Антонина Ивановна. — Ну, ладно, не буду мешать. Заканчивайте. — И ее плотная, грузная фигура скрылась за стеллажами.

Полина торопливо вынула из-под себя фолиант и поспешила в подсобку, служившую сотрудникам и гардеробом и буфетом одновременно, и спрятала заветный том в сумку. «Я возьму ее только на время», — утешала себя Полина, терзаемая неумолимым бичом всех интеллигентных людей — совестью.

— Полюнь, что так рано? — раздался из комнаты мамин голос, едва Полина преступила порог квартиры. — Ты что, забыла в магазин зайти?

Забыла. Конечно, забыла, опуская на тумбочку в прихожей сумку, вздохнула Полина.

— Доча, у нас же ни молока, ни хлеба.

— Прости, мама, сейчас сбегаю, — стараясь скрыть досаду, ответила Полина. — Только книжку выну, взяла на работе почитать.

Такое случалось часто, и маму подобное заявление насторожить не должно. В любом случае она не сможет ее прочесть, разве что тисненое название, да и то, учитывая витиеватость шрифта, вряд ли. Мама у Полины ослепла. Глаукома, что б ее! Слава богу, мама успела доработать до пенсии, прежде чем полностью потеряла зрение, иначе им бы пришлось еще сложнее в материальном плане. Полинина мизерная зарплата позволяла разве что с голоду не умереть, не более. Так что мамина пенсия, а на пенсию она ушла в должности завлабораторией, была им очень кстати.

Иногда Полина задумывалась: а как бы им жилось, не потеряй мама зрение? Может, тогда Полина смогла бы выйти замуж, создать семью, потому что мама, которая от всей души хотела дочери счастья и мечтала о внуках, не цеплялась бы за нее так отчаянно, хотя и бессознательно. Не боялась бы остаться одна. Не была бы так зависима и беспомощна. Полина вздохнула и отогнала бесполезные, глупые, несправедливые мысли. В ее неустроенности виновата лишь она сама. Глупая, пугливая, закомплексованная идиотка. Ведь предлагала же ей Алиса Семенова перейти на работу преподавателем в Академию тыла и транспорта. Уговаривала!

— Полина, да ты что! О чем тут думать? У нас девяносто процентов мужиков на десять процентов баб. Хочешь препода выбирай, хочешь слушателя. Это же офицеры! Они Академию заканчивают, у них перспектива! Генеральшей станешь. Да у нас все замуж выходят, и кривые, и косые, и тупые. Всех разбирают, уж можешь мне поверить.

Но Полина испугалась девяноста процентов мужчин в военной форме, кирзовых сапогах, с большими перспективами и осталась сидеть в районной библиотеке с Антониной Ивановной и Инной Яковлевной. Без перспектив, без денег, зато в тишине и покое. И без мужчин. Потому как в их библиотеку мужчины моложе шестидесяти не заглядывали, а другой возможности познакомиться у нее не было, потому что из-за мамы она посещала лишь продуктовые магазины и аптеки.

До заветной книги Полина добралась лишь перед сном.

Она закрыла дверь в комнату, включила настольную лампу, достала из ящика стола большущий русско-французский словарь, уселась за свой старенький письменный стол и — здесь ее сердце пропустило от волнения один удар — открыла книгу.

Прежде чем вчитываться в заковыристый текст, Полине захотелось просмотреть названия глав и рассмотреть многочисленные, яркие, проложенные папиросной бумагой иллюстрации.

Иллюстрации были странные. Не в смысле исполнения или сюжета, а в смысле воздействия на нее.