Брачный договор - Мишель Ричмонд Страница 10

– Да что там хорошего? – ухмыляется Джон. – На природу не поедешь даже в нормальную погоду. Один приличный ресторан на девять пивнушек. Только не говори, что снова хочешь сидеть на жареных луковых кольцах с пивом.

«Наверное, Лизе действует на нервы его негативный настрой», – отмечаю я про себя.

Лиза рассказывает, что полгода назад ей написал в фейсбуке приятель, с которым она встречалась в старших классах.

– Он политик. Пытается изменить мир.

– Не знаю, что хуже, – возмущается Джон. – То, что мне изменяют в принципе, или то, что с каким-то политиканом.

– Лиза, – говорю я, – Джон считает, что вы ему изменяете. Вы признаете, что ваши отношения с бывшим бойфрендом выходят за рамки дружеских?

Иногда лучше спросить напрямую, иногда – пойти обходным путем.

Лиза бросает злой взгляд на Джона и продолжает, игнорируя мой вопрос:

– Мы ходили пить кофе, когда он приезжал сюда по работе. А потом еще один раз поужинали. – Она начинает восторженно-удивленным тоном рассказывать о каком-то до неприличия дорогом ресторане.

Мне хочется сказать ей, что это случается, в общем-то, довольно часто, когда один из супругов бросает другого ради старой любви, вспыхнувшей с новой силой после переписки в социальных сетях. Она и ее бывший бойфренд не изобретают велосипед, а лишь идут проторенной дорогой, которая не приведет ни к чему хорошему. Однако ничего такого я не говорю. Это не мое дело. Да и Джону, по-моему, без нее будет лучше. Через несколько месяцев Лиза его бросит, а он найдет себе симпатичную девушку-программиста, и, счастливые, они умчатся на мотоцикле в рассвет, как показывают в фильмах.

Лиза говорит что-то про «психологическую и сексуальную совместимость», будто цитируя какой-то учебник. Еще упоминает слово «самореализация», в котором так-то нет ничего плохого, просто им часто прикрываются те, кому наплевать на других. Ее высказывания становятся все неприятней, а Джон сникает. И тут я понимаю, что я – всего лишь краткая остановка на их пути к разводу. Через две недели Джон звонит и говорит, что они больше не придут. Мне грустно за него и обидно, что я не сумел им помочь, но я совсем не удивлен.

13

Через три дня после визита Вивиан нас приглашают на ежегодный корпоратив в фирму Элис. Правда, «приглашают» – не совсем верное слово. Для младших юристов явка обязательна. Вечеринка будет в ресторане помпезного отеля «Марк Хопкинс» на вершине холма в Ноб-Хилле ^[6]. Я в списке приглашенных впервые. Элис работает в престижной, но очень консервативной фирме. Бойфрендов на вечеринки не приглашают, а вот мужей, наоборот, приводить обязательно.

Я надеваю свой лучший костюм, тот, в котором был на свадьбе. Пытаюсь разбавить слишком официальный вид рубашкой в мелкую зеленую клетку и красным галстуком. Элис смотрит на меня и хмурится, потом кладет на кровать коробку из универмага «Нордстром».

– Лучше это. Вчера купила.

В коробке дорогая голубая рубашка. К ней галстук, тоже из «Нордстрома» – шелковый, синий, с тонкими фиолетовыми полосками. Жесткий воротник трет шею, я безуспешно вожусь с галстуком. До тридцати одного года я вообще не умел завязывать галстуки. Уж не знаю, стоит этим гордиться или нет.

Вот бы Элис подошла и помогла мне завязать галстук, ну, как обычно делают жены по телевизору. Однако Элис совсем не похожа на киношных жен – тех, которые умеют гладить белье и завязывать галстуки, а потом соблазняюще глядеть на тебя в зеркале. Она сексуальна, но не по-домашнему. И мне это нравится, даже очень.

На Элис сшитое на заказ черное платье и черные туфли из змеиной кожи. Из украшений – жемчужные серьги, золотой браслет, никаких ожерелий или колец. На старых фотографиях руки у нее унизаны браслетами, на шее кулоны, а в ушах по нескольку серег. Те времена давно прошли, теперь Элис как Жаклин Кеннеди: два украшения идеально, три на грани, четыре – перебор. Интересно, когда именно она сменила стимпанк-рок девяностых на офисный шик? Выглядит она превосходно.

Мы оставляем машину на задворках отеля. У нас еще несколько минут в запасе, но Элис ненавидит приходить раньше времени, и мы решаем прогуляться. Элис не очень любит краситься, считает, что достаточно здорового цвета лица и немного красной помады; раскрасневшаяся от ходьбы, она выглядит очень мило.

– Выдержишь? – Элис берет меня за руку.

Она знает, что я терпеть не могу подобные мероприятия.

– Если про деликтное право спрашивать не будут…

– Обещать ничего не могу. Это же работа.

Мы входим в ресторан. Официант разносит шампанское.

– Для «Бейлиса» со льдом, наверное, еще рановато, – шепчу я Элис.

Она представляет меня каким-то людям, я улыбаюсь, киваю, пожимаю руки, говоря: «Приятно познакомиться». Некоторые выдают обычные шуточки на тему психотерапии в духе: «Что бы сказал Фрейд об этом коктейле?» Или «А вы можете по одному взгляду на человека определить, есть ли у него какие-нибудь темные тайны?»

– Да, могу, – громко отвечаю я напыщенному типу по имени Джейсон, который за минуту уже успел три раза похвалиться, что окончил Гарвард.

После десятка ничего не значащих разговоров я, как ступень от ракеты, отделяюсь от Элис и иду к столикам, где громоздятся десерты: сотни пирожных, стаканчики с парфе, горки шоколадных трюфелей. Сладкое я люблю, однако на самом деле эта часть зала привлекает меня тем, что в ней меньше народу. Терпеть не могу пустые разговоры.

Издалека мне видно, как прибывают важные клиенты – для некоторых такие вечеринки не отдых, а работа. Элис переходит от одной группки к другой, у нее явно все хорошо. Видно, что она ладит со всеми – и с партнерами фирмы, и с сослуживцами, и с клиентами. Несомненно, в таких фирмах существует негласная формула соотношения сотрудников: сложившийся коллектив из старших, опытных и бесстрастных партнеров «разбавляют» молодыми и амбициозными младшими юристами. Элис играет свою роль – умело поддерживает разговор то тут, то там. Клиенты довольно улыбаются.

Я смотрю на Элис все с тем же наполовину наполненным бокалом шампанского в руке. Да, она превосходно ведет игру, как любит говорить ее босс, но мне почему-то становится грустно. Нет, конечно, деньги – это хорошо, без них мы бы не купили дом. И все же мне вспоминается, как знаменитый баскетболист Майкл Джордан уходил на время в бейсбол, а Дэвид Боуи снимался в кино – фильмы получились хорошие, однако их особый талант пропадал.

Ко мне подходит парень по имени Вадим. Его, похоже, интересует не столько мое общество, сколько возможность хотя бы ненадолго выйти из игры, в которой участвуют все в зале. На нем зеленая рубашка и красный галстук; очевидно, холостяк, жена научила бы его одеваться со вкусом. Явно нервничая, он пересказывает мне свое резюме. В фирме он занимает должность аналитика. Когда я узнаю, что у парня кандидатская степень в области компьютерных наук и четырехлетний опыт работы в венчурном фонде компании «Гугл», мне становится понятно, почему за него ухватились в юридической фирме, и еще – что он никогда не станет здесь своим. Вынужденные беседовать друг с другом, мы ведем какой-то странный разговор – Вадим сообщает мне о том, что очень боится пауков и что у него были неудачные отношения с китаянкой, которая оказалась шпионкой, подосланной конкурентами.