Моя дочь — волчица - Алексей Макеев Страница 10

— Пожалуй, верно. Желтый — это папа.

— Оранжевый — настоящий друг.

— Мой приятель Сашка! Мы общаемся сколько себя помню, — улыбаясь, кивнула Рита.

— Красный — человек, которого вы искренне любите.

— Я маму записала, так что да, верно.

— А белый кто? — прищурился Гуров, ожидая, что, возможно, сейчас прозвучит имя похищенной девушки. — Это ваша родственная душа.

— Лилька, соседка. И да, пожалуй, вы правы, Лев Иванович, мы с ней во многом совпадаем, вкусы, пристрастия. Даже частенько друг за друга предложения заканчиваем. Только я не пойму, вы заранее сведения собрали или это фокус такой?

— Нет. Говорю же — наука. И про вас мне раньше ничего известно не было.

— Ладно, поверю, — кивнула Рита.

— А с зеленым полотном у вас ассоциируется человек, воспоминания о котором будут с вами всю жизнь.

— Бабушка. Она умерла шесть лет назад, но была замечательная. Слушайте, Лев Иванович, тесты так не работают. Стопроцентное попадание! В чем основной трюк?

— Ни в чем, сила ассоциаций, работа подсознания, если хотите.

— А дерево, тазик — это были отвлекающие маневры?

— Нет. Описывая их, вы мне рассказали о себе. И теперь я знаю, что вы — девушка веселая и легкая по характеру, даже порой немного легкомысленная. Что обусловлено юным возрастом, разумеется. Но считаете себя достаточно зрелой, готовой для взрослой жизни. Высокий интеллект, хорошо развито образное мышление, ум критичный.

— Это ведь хорошо?

— Пожалуй, да. Вы склонны все подвергать сомнению. И в жизни будете скорее ведущим, чем ведомым. Лидером. Только не культивируйте в себе привычку критиковать всех и все подряд. Это может испортить ваш характер.

— Постараюсь, — попыталась спрятать улыбку Рита.

— Так я продолжу, тем более что осталось совсем немного. В вашей жизни не было по-настоящему серьезных трагедий или бед, которые могли бы замутнить вашу чистую душу. Что хорошо, конечно. А вот с препятствиями дело обстоит похуже. Вы склонны не замечать проблему, пока, как говорится, не столкнетесь с ней нос к носу. Будете до последнего пытаться ее игнорировать или обходить. А когда это не получится, все же найдете способ перешагнуть через преграду.

— Это плохо? — прищурилась Рита.

— Нет, конечно. Но упорным человеком вас, пожалуй, не назовешь.

— Снова точно! Штурмовать преграды с маниакальным упорством — это не мое.

— Если ваша проверка закончена, — усмехнулся Гуров, — не могли бы мы приступить к непосредственной цели сегодняшней встречи?

— Да, конечно, признаться, вы произвели впечатление, Лев Иванович. Так что конкретно хотите узнать? Об Ольге, я имею в виду.

— Просто расскажите мне о ней все, что сочтете нужным.

— Погодите! С моей подругой произошло нечто… — девушка замялась, словно подбирая подходящее слово, — нечто неприятное. А вы предлагаете мне немного посплетничать?! Это не очень хорошо, не находите? — Ее выразительные серые глаза потемнели и приобрели стальной оттенок.

В этот момент к столику подошел официант. Пока он ставил перед Гуровым чашку с кофе и сахарницу, Рита решительным жестом отодвинула от себя бокал с недопитым коктейлем и взялась за сумочку, которая лежала рядом, собираясь встать и уйти.

— Погодите, не сердитесь, Рита! — попытался успокоить ее Лев. — Дайте мне все объяснить!

— Я не знаю, что за игру затеяли Ольгины родители, но не хочу в этом участвовать! Тем более не стану шпионить или передавать сплетни за спиной подруги! Понятно?!

— Возможно, вы не совсем правильно меня поняли, Рита! Оля попала в очень неприятную ситуацию. Можно даже сказать, что девушка в беде и ей необходима помощь! В том числе и помощь друзей!

— Хорошо, — немного расслабившись, кивнула Рита. — Чем именно я могу помочь?

— Так вышло, что я с Ольгой пока незнаком. И общаться с ней у меня нет возможности. А оказать помощь семье я обязан. Ведь в совете специалиста нуждаются и родные Оли.

— Допустим, но ведь за информацией можно обратиться именно к ним: брату, маме и отцу. Вот и будете с ними работать, заодно и расспросите. Неужели это так сложно: рассказать все об Ольге?

— Разумеется, не сложно, и мы проводим всю необходимую работу. Но мне требуется полная личностная характеристика Ольги. А она не будет таковой без отзывов о девушке близких друзей. Вы согласны со мной, Рита?

— Пожалуй, да, — неуверенно протянула она. — Только я все равно не понимаю, что рассказывать. Что именно вас интересует?

— Для начала все, что придет в голову. Представьте, что описываете свою подругу человеку, который о ней ничего не знает.

— Ладно. Оля — веселая и умная девушка. Отлично одевается и обладает хорошим чувством вкуса. Способна дать дельный совет тому, кто в этом нуждается. Она хорошая подруга, с ней всегда интересно. Оля покладистая и, на мой взгляд, слишком мягкая по характеру. Не склонна к меланхолии и депрессиям. Честно говоря, я могла бы предположить, что нервный срыв произойдет у кого угодно, но не у нее. Она всегда производила впечатление человека с устойчивой психикой.

— Полагаю, у Оли не столько нервный срыв, сколько переутомление, — ввернул Гуров. — Знаете, все наслоилось друг на друга, смешалось. Плюс подростковый возраст — трудный период, гормоны, химия тела, если хотите, и так далее.

— А! Ну, тогда понятно!

— Рита, а что вы имели в виду, когда говорили о слишком мягком характере? Олю можно назвать легко ведомой, увлекающейся натурой?

— Нет, Оля — сильная личность, но слишком старается угодить родителям. А вот ее родители, похоже, считают, что, чем сильнее загрузить ребенка, тем лучше для него. Вернее, так думают почти все родители, и все наши общие друзья проходили через нечто подобное: языки, танцы, художественная лепка и прочая ерунда. От зари до зари, включая учебу. Но я, например, еще в одиннадцать лет взбунтовалась. Нинка Соклакова в десять показала характер. А Оля до сих пор безропотно тянет эту нудную лямку: учеба, бесконечные дополнительные занятия. Убивает на это массу времени! Мы же молоды! Когда еще развлекаться, если не сейчас?!

— Может, она с удовольствием всем этим занимается? Да так, что и времени не жалко? — слегка подначил Лев, отпивая напиток из чашки и внимательно следя за реакцией собеседницы.

— Вот и «дозанималась» до нервного срыва! — констатировала девушка.

— Вы полагаете, что все столь очевидно?

— А как же? Вы же сами только сказали: «Переутомление». Уголь Ольга ночами не грузила, как студенты в семидесятых. Так что вывод напрашивается сам собой: «Перезанималась».

— Занятно, — улыбнулся Гуров. — А откуда вам известно, как раньше подрабатывали студенты? Я полагал, вы дочь довольно состоятельных родителей.