Неприкаяный ангел - Алексей Шерстобитов Страница 10

Я люблю наблюдать, как она просыпается и засыпает. Ее Ангел-хранитель уже привык ко мне. Наверное, моя привязанность к ней неспроста, поскольку я не просто так тянусь к ней, и мой попутчик дает понять, что всему свое время.

Ее зовут Татьяной. Рядом с ней прекрасный человек – бабушка. Часто дом их посещают священники, бывают и разные люди, одного из них, я уже знаю. Это тот, за которым мы наблюдали на кухне с дорогой отделкой. Девочка называет его «дядя Мартын», и всегда после приветствия, справляется о здоровье папы.

Странно, что папа никогда не передаёт привет, не появляется сам вместе с этим дядей, но еще страннее, что это не очень беспокоит дочку. Вокруг нее всегда, ощущается весна, точно так же, как в мире горнем всегда Пасха. Вообще, стороннему наблюдателю, странным может показаться многое. Засыпая, ребенок обнимает огромного крокодила, а просыпаясь постоянно с его лапой на себе, словно тот обняв, оберегал ее всю ночь.

Я вижу все ее сны, и мне кажется большинство их обо мне – на все воля Божия!

Когда я появился в этом, новом для меня мире, то не ощущал ничего от человеческих переживаний и эмоций. Сегодня мне много присуще и большинство переживании похожи на те, что охватывают людей. Я нуждаюсь в заботе о ней! Я хочу защищать ее от возможных неприятностей, и я знаю, что так и будет.

Мой попутчик уверен, что где-то, в глубине своей души, я желаю стать ее ангелом, но это не возможно.

Девочка с бабушкой часто ходят на могилку, где молодая красивая девушка смотрит на них с памятника, и будто оживает в эти моменты…

Странно, что все это сопровождается очень теплым потоком откуда-то сверху, потоком, обнимающим одновременно и меня, и Татьяну. В эти моменты я застываю и понимаю, что будь я на земле, то был бы счастлив рядом с ними обоими.

Вот и сейчас, пожилая женщина, и девочка, шли по дорожке небольшого погоста при храме, направляясь в сторону аккуратной оградки, за которой цвел куст роз. Это правда, была очень хорошая работа скульптора, а цветы были вырезаны из красного гранита.

Милена – звали упокоившуюся. День ее упокоения различался лишь несколькими неделями от дня рождения девочки:

– Привет, мамочка!..

– Здравствуй, доченька!.. – Вторила ей старушка, смахивая украдкой слезу…

– Мамочка, ты такая красивая, ты как Ангел! Жаль, конечно, что мы так и не встретились ни разу, но зато сейчас ты с Ангелами, и наверняка молишься за папу. Недавно была у него. Дядя Мартын нас к нему возит иногда. Знаешь, мне кажется, я там тебя тоже, чувствую.

– Танечка, деточка, помоги бабушке, я не могу пыль стереть с задней стенки, а тебе сподручнее… – Элеонора Алексеевна, конечно, это была тетушка Милены, с одной стороны, радовалась возможности бывать на ее могилке, и благодарила Господа, что она появилась, но каждый раз давался все труднее и труднее.

Слезы катились градом, зато молитовки, хоть и были сбивчивы, но сопровождались такой сердечностью, что иногда ей казалось, попроси она Бога воскресить племянницу, это обязательно получилось бы.

Татьяна привыкла к слезам бабушки, убежденная, что это слезы радости, и иногда роняла сама несколько прозрачных солоноватых бусинок. Тогда старушка подходила, и нежно обнимая свое чадо, припевала: «Слава Богу за всеее, слава Богу за всеее…, слава Бооогу за скоооорбьиии, за рааадость.»…

То, что на земле называют «сердцем», имея в виду нечто духовное, при виде этой картины восторженно трепетало. Я подхватывал напеваемое, и не мог оторваться от этой, кажущейся идиллии. Не знаю почему, но с этими двумя существами, почти всегда были только Ангелы. Тщетные попытки падших духов, по их бесполезности, как они не старались, даже не замечались. Им здесь просто нечем было питаться!

Бабушка часто крестилась и читала «Исусову молитовку». Многие люди в такие моменты трижды плюют через левое плечо, даже не отдавая себе отчет, зачем. Бесы, обычно возвращают эти плевки обратно, нисколько от них не страдая. А вот крестное знамение напрочь лишает их сил, и какого-либо, желания.

Вокруг Тани и ее тетушки, в ликовании хороводили несколько светлых духов. Свет и неизреченное пение, уносились в выси, души, пришедших на кладбище радовались…

Не знаю как, но я чувствовал присутствие, еще кого-то. Душ упокоившихся здесь быть не могло, если только это не произошло недавно, но поскольку девочка потеряла маму давно, мысль эта отпадала сама собой. Хотя, молитвы усопших, о нас грешных, настолько сильны, что зачастую их энергетика воспринимаются именно за души наших родственников. Да, мы чувствуем именно их заступничество, но почти никогда не отвечаем своим…

В сегодняшнем моем мире нет материи, как мы ее понимаем при жизни, но слово остается словом, и нет ничего удивительного в том, что молитва, давно ушедшего сородича, доходя до подсознания нашего, формируется в нечто нам привычное. Вот и чудится нам то привидевшееся, то просто желаемое, в то время, как ни дорог, ни сообщений между этими мирами нет и быть не может…

Время у могилки, любимого человека, пролетало незаметно. Они покидали ее, наведя порядок, после прочтения положенного церковью правила, когда души, успокоившись, отпускали от места последнего упокоения тела.

В душе престарелого человека, в котором не было спокойствия, но смятением сплетались чувства, среди которых, сожаление о девочке, оставшейся без родителей, окутывало печалью старческие переживания, и все больше из-за мыслей о своем приближающемся конце. На кого останется ее любимая и ненаглядная дочушка, кто присмотрит, кто обласкает и не даст попасть в беду.

Тетушка молила здесь, будет молить и после своего упокоения, а это значит, если Господь слышит и управляет благополучно сейчас, то и после, тем более, управит…

Совсем юное создание, покидая место акрополя, освещая его своей улыбкой, думала уже о другом человеке, притягивавшем ее все время. Отец был нездоров, подробности ее не интересовали, она понимала происходящее с ним по-своему, и в сущности, была права.

Танюша воспринимала самого близкого и родного человека в процессе перерождения и перехода в другую ипостась.

Ничего странного или не обычного для ребенка в этом не было, ведь Господь создал мир мудрено для понимания человека, и что уж удивляться, если такое простое существо, как бабочка появляется на свет сначала в коконе, и лишь после долгих перемен, превращается в крылатое «неземное» существо.

А сколько таких примеров в учебниках! Да и бабушка часто теперь говорила, что когда маму позвал Бог, девочка была совсем крохотной, а сейчас уже доставала ей до плеча, и в школу пошла, и еще многое. А папа все равно лучше всех! Она-то помнит, как заулыбался весь зал, когда она, войдя, взяла его за руку…

Она помнит, как он опустился пред ней на колено, и, не сдержавшись, все-таки, назвал ее дочкой! Дети чувствуют энергетику людей гораздо лучше, чем уже повзрослевшие. То, что обожгло тогда Татьяну, полыхало и сейчас! Никогда раньше такого она не испытывала, может только в церкви, но это не удивительно – огнь любви Создателя обжигает каждого, кто раскрывает стенки своего сердца навстречу Его Свету.