Роковая женщина - Джеймс Хедли Чейз Страница 10

— Отлично. Я все устрою.

Она посмотрела на свои часики и вскочила.

— Нужно идти. Через пять минут у меня встреча.

— Так, значит, вечером в восемь. Приходите в отель. У меня машина. Договорились?

Она кивнула, улыбнулась и убежала. Несколько минут я сидел, думая о ней, потом набрал номер полиции и попросил соединить меня с сержантом. После недолгого ожидания в трубке послышался его сиплый голос.

— Говорит Карр. Помните меня? — спросил я. До меня донеслось его тяжелое дыхание.

— Карр? Полторы тысячи баксов? Правильно?

— Точно. Вы можете мне сказать, где обитает Страшила Джинкс? Где его логово?

Последовала длительная пауза, потом он спросил:

— Чего это вам вздумалось?

— Я хочу с ним встретиться. Нам давно пора потолковать.

— Ищете неприятностей?

— Я сотрудник опеки. Забыли? Прошу у вас информацию.

Снова последовала длинная пауза. Я представил, как он, задумавшись, катает взад-вперед свой карандаш. Наконец он сказал:

— Да, сотрудник опеки. — Опять последовала пауза, затем он сказал:

— Его нора в доме номер двести сорок пять, Ленсингтон. Банда сходится в кафе Сэма на Десятой улице. — Снова последовала пауза, послышалось тяжелое дыхание, потом он добавил:

— Не лезьте на рожон, приятель. Заварушки в этом городе приходится расхлебывать нам, а мы не любим работать.

— Вас можно понять, — отозвался я и положил трубку.

В телефонной книге я нашел номер ресторана «Плаза» и заказал столик на восемь сорок. Но Страшила опередил меня.

Дженни появилась в отеле ровно в восемь. Я едва узнал ее. Она заплела волосы в косу и туго затянула вокруг своей изящной головки. На ней было черное с белым платье, которое превратило ее из старомодной и плохо одетой неряхи в соблазнительную женщину. Явно довольная и гордая собой, она выжидательно улыбнулась мне.

— Сойдет?

Я надел один из своих лучших костюмов. Она была первой женщиной, которую я пригласил в ресторан после утраты Джуди.

— Вы выглядите чудесно, — сказал я, не покривив душой.

Мы подошли к стоянке, где я оставил свой «бьюик». Все шины были спущены, а водительское сиденье исполосовано бритвой. Поперек ветрового стекла шла надпись большими белыми буквами:

«Дешевка, убирайся домой!»

Нельзя сказать, чтобы вечер блестяще удался. Да и как могло быть иначе? Дженни расстроилась из-за машины, хотя я сдерживался, подавляя в себе жгучую ненависть к Страшиле. Я отвел ее обратно в отель, усадил в шаткое бамбуковое кресло, а сам позвонил в прокатное бюро Херца. Машина прибыла через пятнадцать минут. Пока мы ждали, я старался успокоить Дженни.

— Послушайте, это все чепуха, — уговаривал я ее. — Отдам машину в ремонт. Это не проблема. Не обращайте внимания. Я уже забыл.

— Но, Ларри, неужели вы не понимаете, что этот ужасный мальчишка не оставит вас в покое. Вы должны уехать! Он может что-нибудь с вами сделать. Он зверь! Он ни перед чем не остановится. Он…

— Дженни!

Мой резкий тон сразу заставил ее замолчать.

— Мы ведь собирались пообедать. Хватит о Страшиле. Давайте поговорим о нас. Вы чудесно выглядите. Почему вы всегда носите свое ужасное серое платье?

Она непонимающе посмотрела на меня, потом беспомощно пожала плечами:

— О, вы об этом? Посмотрите, как одеты прохожие на улицах. Так что это моя маскировка. Поэтому я просила и вас носить свитер и джинсы. Здесь приходится одеваться в соответствии с ролью.

— Да. — Я понимал, насколько она права. — Я провел здесь только восемь дней, но картина мне ясна. Вы и вправду думаете, что можете помочь этим людям? Нет, подождите. Говорю вам, я получил впечатление о ваших подопечных. Эти люди — попрошайки, они постоянно норовят сжульничать. Они только берут. Неужели работа в подобных условиях такая уж распрекрасная идея.. Вам не кажется, что вы бегом поднимаетесь по эскалатору, который движется вниз?

После минутного раздумья она спокойно возразила:

— Кто-то ведь должен этим заниматься. К тому же один из пятидесяти действительно нуждается в помощи. Если я сумею помочь этому одному, значит, я работаю не напрасно.

Подкатила машина Херца. Я расписался в документах, и мы отправились за город. Ресторан «Плаза», расположенный на склоне холма с видом на огни Луисвилла, оказался шикарным и дорогим заведением. Готовили здесь хорошо. Оркестр негромко играл свинг. Вокруг было полно толстых пожилых мужчин и толстых расплывшихся женщин. Все громко разговаривали: обстановка, хорошо знакомая мне по Парадиз-Сити. Мы ели, беседовали, но хорошее настроение не приходило, потому что мы оба думали об испорченной машине, о Страшиле и о серой, убогой жизни Луисвилла. Но мы держали эти мысли при себе. Когда я отвез Дженни домой, было уже одиннадцать. Она поблагодарила за очаровательный вечер. Выражение ее глаз показывало, насколько она обеспокоена.

— Ларри, прошу вас, будьте реалистом, возвращайтесь в свой город. Пожалуйста.

— Я подумаю. Давайте как-нибудь еще проведем вечер вместе. — Я притронулся к ее руке. — В следующий раз повеселимся как следует.

Попрощавшись, я приехал к себе отель, переоделся в свитер и джинсы, спустился в вестибюль и спросил печального боя-негра, как найти Десятую улицу. Он посмотрел на меня как на сумасшедшего. После повторного вопроса он сказал, что до нее добрых полчаса ходу, и начал было объяснять дорогу, но я остановил его. Я вышел на жаркую, пыльную от цемента ночную улицу и подозвал такси. На углу Десятой я расплатился и зашагал по тускло освещенной улице, вдоль которой стояли мусорные баки, издававшие такое зловоние, словно в каждом из них лежал гниющий труп. Вокруг сновал народ, главным образом пожилые женщины, старухи и бродяги, лишенные крова. Дальше картина менялась. Неоновые лампы заливали тротуар резким белым светом. Теперь я старался держаться в тени. Здесь располагались обычные дешевые танцульки, клубы со стриптизом, кинозалы, в которых крутили порнографические фильмы, бары и кафе. Эту часть улицы населяла молодежь. Парни с длинными волосами, девчонки в коротеньких шортах и прозрачных блузках мельтешили вокруг и шумели. У большинства были транзисторы, извергавшие оглушительную поп-музыку. Чуть дальше я увидел мигавшую вывеску: «Кафе Сэма». Все так же держась в тени, я прошел мимо кафе. Перед ним ровной шеренгой стояли восемь блестящих мощных мотоциклов «хонда». С рулей свисали запасные шлемы. Кафе было набито битком. Я мельком увидел молодежь, одетую в обычную молодежную униформу, оглушал шум, вырывавшийся из кафе. Я дошел до конца улицы и повернул обратно. Найдя неосвещенный вонючий подъезд, я вступил в темноту. Отсюда я мог следить за кафе. Я прислонился к стене и стал ждать. Тлевший внутри меня гнев на Страшилу теперь разгорелся, как лесной пожар. Я думал о картотеке, облитой смолой, об изуродованной машине.