Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане - Агата Кристи Страница 10

— Нет, в самом деле, мистер Симмингтон, вы должны проглотить хоть что-то. Вы ничего не ели утром, уж не говоря о настоящем, плотном завтраке, и вы ничего не ели вчера вечером, и из-за этого потрясения и всего остального вы сами заболеете, а вам понадобятся все ваши силы. Доктор тоже так говорил перед уходом.

Симмингтон ответил монотонным голосом:

— Вы очень добры, мисс Холланд, но…

— Выпейте горячего чая, — сказала Элси Холланд, настойчиво протягивая ему чашку с напитком.

Лично я дал бы бедняге крепкого виски с содовой. Он выглядел так, словно сильно нуждался в выпивке. Как бы то ни было, он согласился на чай и взглянул снизу на Элси Холланд.

— Я не в силах отблагодарить вас за все, что вы сделали и делаете, мисс Холланд. Вы действительно великолепны.

Девушка покраснела; она выглядела польщенной.

— Вы очень добры, говоря так, мистер Симмингтон. Вы должны мне позволить делать все, что я могу, чтобы помочь вам. Не беспокойтесь о детях — я за ними присмотрю, и я успокоила слуг, и если есть еще что-нибудь, что я могла бы сделать — отпечатать письмо или позвонить, — непременно скажите мне.

— Вы очень добры, — сказал Симмингтон.

Элси Холланд, обернувшись, заметила нас и торопливо вышла в холл.

— Разве это не ужасно? — сказала она чуть слышным шепотом.

Я, глядя на нее, подумал, что она и в самом деле очень милая девушка. Добрая, образованная, практичная в критической ситуации. Веки ее великолепных голубых глаз покраснели, подтверждая, что она настолько отзывчива, что проливает слезы из-за смерти хозяйки.

— Можем мы с вами поговорить минутку? — спросила Джоанна. — Мы не хотели бы беспокоить мистера Симмингтона.

Элси Холланд понимающе кивнула и повела нас в столовую, по другую сторону холла.

— Для него это ужасно, — сказала она. — Такое потрясение! Кто бы мог подумать о чем-либо подобном? Но, конечно, я теперь понимаю, что в последнее время миссис Симмингтон выглядела подозрительно. Ужасно нервная и слезливая. Я думала, это из-за нездоровья, хотя доктор Гриффитс часто говорил, что у нее нет ничего серьезного. Но она была взвинченной и раздражительной, и в иные дни невозможно было понять, как с ней обращаться.

— Мы, собственно, зашли затем, — мягко перебила Элси Джоанна, — чтобы узнать, не можем ли мы пригласить к себе Меган на несколько дней — если, конечно, она этого захочет.

Элси Холланд выглядела сильно удивленной.

— Меган… — произнесла она с сомнением. — Не знаю, право. Я хочу сказать, это очень мило с вашей стороны, но она очень странная девочка. Никогда нельзя угадать, что она скажет или о чем она думает.

Джоанна сказала весьма нейтральным тоном:

— Мы подумали — а вдруг это как-то поможет?

— О, конечно, если она согласится. Я имею в виду, что мне надо смотреть за мальчиками (они сейчас с кухаркой) и за бедным мистером Симмингтоном — он нуждается в присмотре, как никто, — и столько всего нужно сделать и за стольким присмотреть! У меня действительно нет времени, чтобы уделить его Меган. Я думаю, она наверху, в старой детской. Она, похоже, никого не хочет видеть. Я не знаю, как…

Я быстро выскользнул из столовой и пошел по лестнице.

Старая детская была на верхнем этаже. Я открыл дверь и вошел. В комнатах нижнего этажа, выходящих окнами в сад за домом, шторы никогда не задергивали. Но в этой комнате, выходящей окнами на дорогу, шторы были благопристойным образом закрыты.

В тусклом сером полумраке я увидел Меган. Она скорчилась на диване, стоявшем у дальней стены, и я сразу вспомнил прячущихся испуганных зверюшек. Меган окаменела от страха.

— Меган! — окликнул ее я.

Я шагнул вперед, и совершенно бессознательно мой голос приобрел тот тон, которым говорят, желая успокоить напуганное животное. И я всерьез удивился тому, что у меня в руках нет морковки или кусочка сахара. Мои чувства требовали чего-то в этом роде.

Она пристально взглянула на меня, но не шевельнулась, и выражение ее лица не изменилось.

— Меган! — повторил я. — Джоанна и я интересуемся, не хотите ли вы побыть у нас немного.

Ее голос прозвучал глухо в мутных сумерках.

— Побыть у вас? В вашем доме?

— Да.

— Вы хотите сказать, что заберете меня отсюда?

— Да, моя дорогая.

Внезапно она задрожала. Это выглядело пугающе и очень трогательно.

— О, заберите меня отсюда! Пожалуйста, заберите! Это так ужасно — быть здесь и чувствовать себя злой!

Я подошел к ней, и ее руки вцепились в рукав моего плаща.

— Я трусиха. Я и не знала, что я такая трусиха.

— Все в порядке, малышка, — сказал я. — Такие события расшатывают нервы. Пойдемте.

— Мы можем уйти сейчас же? Немедленно?

— Конечно, только вы должны взять кое-какие вещи, я полагаю.

— Какие вещи? Почему?

— Дорогая девочка, — сказал я, — мы можем предоставить вам кровать, и ванну, и отдых ото всех этих дел, но будь я проклят, если я одолжу вам свою зубную щетку!

Она робко, чуть слышно хихикнула, будто всхлипнула.

— Я поняла. Я думаю, я очень глупая сегодня. Вы не должны обращать на это внимания. Я пойду и соберу вещи. Вы… вы не уйдете? Подождете меня?

— Я получу хорошую трепку, если не дождусь вас.

— Спасибо. Огромное вам спасибо! Извините, что я такая дурочка. Но это так страшно, когда мама умирает…

— Я знаю, — сказал я.

Я ласково похлопал ее по плечу, она одарила меня благодарным взглядом и исчезла в спальне. Я спустился вниз.

— Я нашел Меган, — сказал я. — Она собирается.

— О, как это хорошо! — воскликнула Элси Холланд. — Это отвлечет ее. Она действительно нервная девочка, вы знаете. Трудная. Для меня большое облегчение — знать, что нет необходимости помнить еще и о ней, как обо всем прочем. Вы очень добры, мисс Бартон, я надеюсь, она не доставит вам неприятностей. О боже, телефон! Я должна ответить. Мистер Симмингтон не в состоянии…

Она торопливо вышла из комнаты.

Джоанна сказала:

— Какой заботливый ангел!

— Ты говоришь слишком зло, — заметил я. — Она хорошая, добрая девушка и, конечно, очень чувствительная.

— Очень. И сама это знает.

— Это недостойно тебя, Джоанна, — сказал я.

— Хочешь сказать: почему бы ей не делать свое дело?

— Именно так.

— Я никогда не могла спокойно смотреть на самодовольных людей, — сказала Джоанна. — Они пробуждают во мне самые худшие инстинкты. Как тебе показалась Меган?