Последнее прибежище негодяя - Галина Владимировна Романова Страница 10

– Кто же это сделал?

– Кто?.. Вот этот вопрос остается открытым до сих пор. – Соседова горько ухмыльнулась: – Мы могли наблюдать за тем, что творится в компьютере-ловушке, но не могли наблюдать за тем, кто это делает.

– Как так?

– Кто-то разом вывел из строя все камеры слежения, включая те, за трансляцией с которых мы наблюдали.

– Но вы могли туда просто войти и…

– Вошли, – перебила его Соседова с неприятной улыбкой. – А в кабинете никого. Но информацию-то скачали! Тогда мы приняли единственно верное решение.

– Вы перекрыли входы и выходы и начали обыск? – присвистнул Данилов.

– Совершенно верно, – Соседова впервые с одобрением глянула на молодого смуглого парня, сидевшего перед ней слишком вальяжно, можно даже сказать, развязно. – Мы перекрыли все выходы и начали обыск.

– Нашли?

– Да, нашли. – Она недовольно сморщилась и махнула рукой: – Нашли диск с той самой информацией, что украли. В сумочке у Саши Воронцовой!

Соседова фыркнула и недоверчиво покачала головой. Неряшливая прическа пришла в движение, прикрывая ее полное лицо сальными прядями.

– Знаете, я ни тогда не поверила, не верю и сейчас, что она причастна.

– Так безупречна эта Воронцова?

– Не в безупречности дело, а в моем чутье! – Ее узловатый палец ткнул себя в левую сторону груди. – Тут вот у меня чуйка, понимаете! Не могла она. Да и незачем ей.

– А деньги? За информацию, как правило, платят. И хорошие деньги! Это мотив, да еще какой!

– Она не бедствует. У нее дед – кадровый военный с шикарной пенсией. Бабка оставила ей наследство. Что-то осталось от родителей. Воронцова купила себе квартиру несколько лет назад. Машина у нее есть, наряды, семьи нет, детей нет. Да незачем ей! Мы ее проверяли.

Данилов написал крупно: «Воронцова». И поставил знак вопроса.

– Где она теперь? – спросил он, запахивая блокнотик.

– Дома.

– Вы ее уволили?

– Нет, пока отправила в отпуск.

– Гм, стало быть, поверили ей?

– Я никому не верю! – презрительно фыркнула Соседова, брызнув слюной на полированный стол, не заваленный сегодня бумагами, и уточнила: – Кроме самой себя! Очевидно было, что Воронцову подставили. К тому же, после того как я ее отправила в отпуск, случилась еще одна утечка информации.

– Тоже «утка»?

– Да нет, знаете ли. Более чем серьезная информация.

– Кто имел к ней доступ?

– О господи! Да немногие! – Она закатила глаза, сделавшись похожа на покойницу. – Главбух, начфин. Покойный Савельев, н-да…

– А ваша секретарша?

– Что – моя секретарша? – Соседова выгнула мощную спину, насколько это вообще было возможно при ее размерах. – Если хотите, она знала чуть меньше меня! Но ни разу, слышите? Ни разу не была уличена в чем-то! Она была честным, хорошим человеком, н-да…

Данилов снова распахнул блокнотик и сделал запись: «Савельев, Софья – носители информации». И поставил еще один знак вопроса. Тут же нахлынула такая тоска, что его едва не вывернуло.

Какой теперь, к чертям, отпуск на Азовском море?! Какая рыбалка?! Барахтаться теперь ему в этих чертовых секретах, как мухе в варенье.

– Итак, – встрепенулся он. – Вы остро поставили вопрос на совещании о шпионаже. И?

– Более того. – Соседова хитро подмигнула и рассказала, как разыграла всех, демонстрируя черную кожаную папку с якобы имеющейся в ней информацией на предателя.

– Видели бы вы их! – с восторгом закончила она. – От их суеты и подобострастия меня аж замутило!

Они еще с полчаса поговорили с ней, уточнили детали, имена сотрудников, расписание. Потом пообещали, что еще не раз встретятся, и пошли с опросом по отделам.

Данилова порадовала Голубева Нонна Васильевна, оказавшаяся веселой, молодой и беспечной. Она трещала без умолку, рассказывая даже о том, о чем ее не спрашивали. Она-то и поведала, что Соня ни с кем не встречалась, а безнадежно сохла по Сашке Горячеву, который, в свою очередь, собирался жениться на Воронцовой.

– Но после этой истории с ней, сами понимаете, – сделала Нонна Голубева страшные глаза.

– Он ее бросил?

– Не знаю, бросил или нет, но отстранился. Ушел на дно, я бы сказала.

Софья безнадежно пыталась минувшие три недели его с этого дна выловить. Даже досаждала ему, но Горячев ее знаки внимания оставлял без ответа.

– А как он обрадовался, когда Соседова заикнулась о непричастности Сашки Воронцовой к скандалу с диском! – Голубева мечтательно закатила глаза, сцепила пальчики замочком, прижала к груди. – Его эта новость просто к жизни вернула! Он так стремился с Соседовой остаться с глазу на глаз, но…

– Но?

– Но ее облепили эти двое – Савельев и наш главбух Заломов. И даже близко подойти не дали. Но, думаю, у них теперь все будет хорошо. Воронцову реабилитировали. Так романтично, господи…

Смерть секретарши Сонечки и заместителя Соседовой, Савельева Геннадия Степановича, ее, казалось, не тревожила вовсе. Говорить она об этом не хотела. У нее никаких предположений не было на предмет того, кто мог пожелать им смерти.

– Ну ладно, Савельев все-таки значимая фигура, хоть и противная. – Нонна сморщила аккуратный носик. – Но Соня… Кому она нужна? Ляпсус какой-то!

– Что, простите? – Бедный Игорек, не успевающий записывать ее трескотню, вытаращил глаза. – Ляпсус?

– Ну да! А что? – Она глянула на Игорька с пренебрежением: – Вам не нравится это слово?

Нонна тщательно обходила вниманием помощника Данилова, сосредоточившись исключительно на нем. Ей импонировал смуглый черноволосый следователь. И она даже бы с ним… Если бы он захотел, конечно…

– Ничуть. Просто хотелось бы знать, какой смысл вы в это слово вкладываете?

– Ошибка, молодой человек. Мне все это кажется какой-то чудовищной ошибкой. – Последние слова свои она договаривала, уже глядя в глаза Данилову. – Мне кажется, что отравить хотели Савельева. А Сонечка попалась за компанию.

Данилов сердечно поблагодарил девушку, сунул ей свою визитку на случай, если она вдруг вспомнит какие-нибудь щемящие душу подробности, способные пролить свет. И вышел с Игорьком в коридор.

– Знаешь, в ее словах есть доля истины, – проговорил он задумчиво, рассматривая длинный широкий офисный коридор. – У меня тоже сложилось впечатление, что бедная девушка попалась по ошибке. Что-то съела, выпила за компанию и умерла.