Адвокат из Голливуда - Марина Серова Страница 10

– Да вот – все бросили, все оставили, сижу теперь одна-одинешенька…

– Ну теперь уже не одна…

Это прозвучало настолько экстравагантно, что сдерживаться у меня больше не было сил, и я от души расхохоталась. Но Паша говорил на полном серьезе.

– Чего смеешься? Ты не смотри, что я… Мужик, он всегда мужик. А женщине всегда защита требуется…

Дальше в лес – больше дров. Он уже и защиту мне оказывать собирается. Еще минуты три посидим – того гляди и совсем в опеку возьмет.

Я поднялась с лавки и направилась к машине. Паша тоже встал и пошел за мной.

– Ну ты смотри – подумай! – наконец крикнул он мне вдогонку. – Как говорится, старый конь… лучше новых двух.

– Да? Ну, тогда, конечно, я подумаю.

Какое все-таки у них самомнение, у этих мужиков! Сам еле на ногах стоит, глаза от перепоя чуть на лоб не лезут, псиной прет, а туда же… Главное: «Подумай». Он бы еще сказал: «Смотри, а то пожалеешь!»

Но в общем и целом происшествие рассмешило меня, и домой я поехала в веселом настроении.

На следующий день в половине двенадцатого я уже была в конторе у Мельникова. Сознавая всю значимость услуги, которую он собирался мне оказать, я все-таки прикупила по дороге бутылочку весьма приличного и не дешевого коньяка.

Приоткрыв дверь кабинета, я увидела, что, кроме Андрея, там еще полно народу, и решила подождать. Наконец посетители вышли, и в коридор выглянул Мельников.

Оглядевшись по сторонам, он схватил меня за локоть и быстро втянул в кабинет.

– Ты бы хоть поздоровался, – обиженно сказала я, потирая локоть.

– Ничего, и здесь можем поздороваться. Зато никто не видел, как ты ко мне вошла. Привет.

– Привет, вежливый мой.

– Ладно, без церемоний. Короче, мы с ребятами сейчас идем обедать…

– В «Волгу»? – почему-то спросила я.

– В «Волгу»? С чего ты взяла? Это вы, частники, в «Волгах» обедаете, а мы из бюджета финансируемся, нам такие кабаки для ежедневных обедов не подходят. Короче, ты меня не путай, вот здесь, – он достал из сейфа толстенькую папку, – вот здесь материалы по делу, а здесь – улики. Предупреждаю – пакетики не открывать, отпечатки не оставлять. И вообще… не понимаю, как ты меня уговорила на эту авантюру…

– Да ладно, не хнычь. Милиционер должен быть храбрым. А в возмещение морального ущерба вот тебе – сувенирчик.

– Хм… сувенирчик, говоришь? То есть ты, ко всему прочему, еще и взятку мне предлагаешь при исполнении служебных обязанностей?.. Ну, ладно – давай.

С довольной физиономией спрятав бутылку в сейф, мой милиционер заторопился.

– Короче, я тебя тут запру, будут стучать – не открывай, будут звонить – не отвечай. Нету тебя, поняла?

– Да поняла, поняла, надоел уже.

– И за час постарайся уложиться. Ну, ладно, я побежал.

– Беги.

Андрей приоткрыл дверь и, снова оглядевшись, выскользнул в коридор, после чего в замочной скважине послышался звук поворачиваемого ключа.

Отложив пока улики в сторонку, я в первую очередь занялась папкой. На всякий случай я прихватила с собой фотоаппарат (о чем предусмотрительно не сообщила чересчур осторожному Мельникову), чтобы наиболее интересные для меня сведения заснять, а потом, загнав в компьютер, еще раз изучить повнимательнее.

Несмотря на то что позавчера Андрей заверил меня, что за время обеденного перерыва я смогу изучить документы, взглянув на пухлую папку, я в этом усомнилась. Так что фотоаппарат мне пригодится – вряд ли за час я успею все прочитать.

В первую очередь я занялась протоколом осмотра трупа. Но, как оказалось, ничего особенно интересного в этом протоколе не было. «След от ножевого ранения в спину», «отсутствие следов борьбы», «химический состав крови стандартный» – вот и вся любовь. Из этого я могла сделать только один вывод, который сделала и милиция: главным фактором, обеспечившим успешность этого преступления, был фактор неожиданности.

Кроме протокола осмотра трупа, в деле имелись протоколы допросов самого обвиняемого, его родителей, точнее, матери, родителей потерпевшего, а также девушки потерпевшего, друга обвиняемого и еще нескольких второстепенных персонажей.

В принципе общая картина дела была для меня ясна, поэтому я сосредоточилась на поисках информации по одному пункту, который весьма интересовал меня с самого начала.

Почему обвинение так сразу и бесповоротно вышло на этого самого Андрея Звягинцева? Ведь, кроме него, в деле гипотетически могли фигурировать и другие обвиняемые. Это наводило на мысль о заказе, и я решила как можно тщательнее отработать этот вопрос.

Однако, просмотрев документы, я увидела, что все складывалось довольно последовательно и логично, милиция действовала вполне профессионально и скорее всего без подсказок со стороны.

Распределив записи в хронологической последовательности по датам, я увидела, что, зафиксировав происшествие и открыв дело, органы в первую очередь выявили ближайший круг знакомств потерпевшего и таким образом вышли на его девушку. Из протокола допроса этой самой девушки, Светы, следовало, что она поддерживала близкие отношения с потерпевшим в продолжение года с небольшим.

«… – Вы могли бы назвать кого-то, кто испытывал резкую неприязнь к вашему другу или постоянно конфликтовал с ним?

– Нет.

– Но, может быть, в последнее время он говорил о каких-то неприятностях, угрозах со стороны кого-либо?

– Нет, ничего такого я не знаю.

– А что вы можете сказать о личных мотивах? До встречи с Олегом у вас был кто-то еще?»

Здесь в протоколе было отмечено, что девушка пришла в некоторое замешательство и после паузы сообщила, что раньше она встречалась с молодым человеком по имени Андрей Звягинцев, но он только недавно пришел из армии и, насколько ей известно, после возвращения с Олегом не встречался.

В общем-то, дальше мне все было понятно и без протокола. Каждый, кто знаком с первыми четырьмя правилами арифметики, легко мог сопоставить сроки и догадаться, что новый друг появился у девушки как раз тогда, когда старый был в армии. Думаю, следователи именно так и сделали, потому что дальше пошел протокол обыска, в котором говорилось, что на рубашке, найденной в корзине с грязным бельем, были обнаружены следы крови потерпевшего, а на подошве кроссовок, стоявших в прихожей, – следы голубой глины. Далее следовал протокол допроса моего клиента:

«—…где вы находились с десяти часов вечера третьего июня до двух утра четвертого?

– В своей квартире.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Не знаю… навряд ли. Я занимался сложной компьютерной программой и почти двое суток безвылазно просидел у монитора. Даже телефон отключил, чтобы меня не беспокоили».