Алиби для медведицы - Алексей Макеев Страница 10

У всех на устах было теперь поведение молдавашек, которое довело их до беды. Дамы эти являлись для меня героинями почти виртуальными, я видел их всего пару раз и лиц даже не помнил. Больше думалось про Савроську. Вроде бы все понятно, пил в последнее время, зависал у «ягодок». Я и сам видел его таким не далее как позавчера. Вот только вслед за сомнительной гибелью Спонсора уходит из жизни единственный свидетель несчастного случая – это как? Свидетель, а может быть, исполнитель?.. Самое паршивое, что вопросы, возникавшие в моей голове, не предполагали поспешности обсуждения их с братвой. Или мне кажется, или дело тут нечисто! Кому была выгодна гибель Спонсора? Флоре – раз. Братве – два. В какой-то мере оставшимся акционерам – селянам, но их много, а доля каждого – мизерна.

То, что мне теперь надо было настороженно относиться к Гоше и компании, наполнило душу гадливым чувством. Ладно, решил я. Чего я бегу впереди паровоза? Есть компетентные органы, пусть они выясняют.

Мой ближайший помощник по работе Сергей Никитин сразу взял трубку.

– Здорово, Серега! Как работается? Управляешься?

– Все нормально. В Иркутск оба контейнера ушли. Карбид приехал. На складе бригадир грузчиков запил, козел!

– А Валерик?

– Валерик тоже… не вышел еще. Я думал, он к тебе уехал.

Я промолчал. Позвонить бы, обматерить друга, да совесть не позволяет. Сам таким был.

– А отдыхается как? – спросил, в свою очередь, Никитин.

– На букву «х». Не подумай, что хорошо… Слушай, Серега, я чего звоню. Нам тут такой «калым» подсовывают! Я отбрыкивался как мог, но не вышло…

Разговоры о деле подтолкнули меня сходить к заводу, осмотреть «свое» хозяйство. Однако, увидев охрану, я понял, что без Флоры меня на территорию никто не пустит, а вызывать хозяйку было лень. И вообще там главный инженер сейчас действительно главный. Да еще Хустов, растратчик и пьяница. Вот ленточку перережут, тогда главным стану я. Приступлю к эксплуатации предприятия и трудового народа. У Флоры-дурочки появится наемный директор, Андрюха-дурачок.

Я вернулся к своему дому. Занятие нашлось само собой. Перед крыльцом у нас стоял деревянный ларь, когда-то брошенный в самом начале пути от сеней до свалки. Ему нашлось два применения. Во-первых, на нем медитировал Валерик, жмурясь на солнце, с дымящейся сигаретой в одной руке и чашкой кофе в другой. Во-вторых, этот ларь стал резервуаром для порожней стеклотары. В него собираются бутылки из-под водки, пива и крайне редко, в виде причуды, – из-под лимонада. Когда контейнер переполняется, тот из нас, в ком проснулось буйство, откладывает часть бутылок из ларя в пакет и уносит на змеиную кучу. Собственно, это я и решил теперь сделать. В стороне от основных куч мне вдруг бросилась в глаза… пустая полторашка из-под пива. Наша. Вне всяких сомнений. У нее этикетка была наполовину оборвана ровным треугольником. Только дело в том, что бутылки этой здесь быть не должно. Ей полагалось стоять первой в ряду у нас в сенях, там, где я ее поставил, когда проводил уборку в этот приезд. Но она здесь, лежит на траве!

Я поднял пластмассовый сосуд, свинтил пробку, понюхал. «Фу-у-у!» – в нос ударил запах вовсе не пива, а солярки!

Ай-ай-ай, ребята! Неаккуратно. Подобное надо прятать в подобном или просто прятать лучше! Камушек – среди камней на берегу, в крайнем случае за пазухой, иголку – в стоге сена, черную кошку – в темной комнате, а пивную бутылку – в куче, среди таких же. Там бы я ее точно не заметил. А то – в стороне, на виду! Я сунул находку в освобожденный пакет, еще раз проверил в сенях: точно, первой бутылки не хватало. Да я и так не сомневался, что это она, как только увидел этикетку.

Значит, все-таки поджог?.. Так вот зачем залезли в мой дом – за соляркой. Выходит, кто-то из братвы? Кто же из них решил поиграть в Герострата? Или все вместе? Правда, если посмотреть шире, вся деревня знала, что и у меня, и у Валерика есть машины, значит, кто угодно мог предположить наличие запасного топлива в избе. Но это предположить, а точно видели своими глазами, как я отливал солярку, Женька, Гоша, Рома и Хустов. Да, еще «моя» Татьяна. Но подозревать ее – это… это… Я даже слова не подобрал!

Я уселся прямо на ступеньку в сенях и принялся размышлять. Если следовать логике, Роме и Гоше моя солярка за ненадобностью. У каждого своя машина. То есть имеется бензин. Значит, и сговор отпадает. Тогда для общего дела бензин выделили бы те же Рома или Гоша. У Женьки есть «мацикл», но он давно на приколе. Скорее всего, бензина нет. Хустов всегда передвигается на своих двоих, порой – на четвереньках. Стало быть, Женька или Хустов? Да, еще Татьяна… Тьфу! Идиот! Я даже разозлился на себя и пошел запить горькие мысли сладким чаем.

«Соображалка» пошла работать дальше и наткнулась на препятствие. Нашлась одна нестыковочка. Пропажа солярки не объясняла подмену ужа. Канистра с соляркой находится в сенях, батарея бутылок – здесь же, рядом, а банка с пресмыкающимся – в комнате, на буфете. Если залезли за соляркой, то для чего ходить по комнате, сшибая локтями (носами, ушами…) банки с буфета? Искали фонарик? Нелогично. Человек, который лезет в чужой дом ночью, заранее запасется собственным фонарем. Хозяйский еще искать надо!

И все же это – второй вопрос… В том, что солярку позаимствовали у меня, сомнений не было.

Я вернулся в комнату, вытащил из рюкзака книжку, прилег с ней и не заметил как уснул. Проспал я до темноты. Удивительно, но никто меня не будил, не стучал в окно, не орал: «Андрюха!!!» Даже обидно. Наскоро умывшись, я первым делом сгонял к дому Татьяны, прихватив для отмазки пустое ведро. Вдруг она вернулась? Нет. Замок, замок… Что делать? Воды все же набрал, надо сварить хоть супчик, что ли? Пошел варить.

Сердито похлебав супа, стал чистить ружье, укладывать патроны в патронташ, собирать сухпай. Хватит! Если Рома с Гошей завтра с утра в лес не поедут, пойду сам, пешком.

Внезапно ожил сотовый телефон. Явление, надо сказать, довольно редкое в деревне. Кто бы это? Я взглянул на дисплей: Гоша!

– Андрюха!!! Ты чего, спал, что ли?

– Что мне за это будет? – изобразил я испуг.

– Ничего не будет. Я проходил мимо, смотрю, замка нет, света тоже нет.

– С каких пор ты стал таким деликатным, Гоша? Где она, твоя деликатность, утром: «Андрюха, вставай!» – передразнил я его.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Гоша, – дома отоспишься, в городе.

– Когда это будет?

– Вот завод запустим – съездишь, поспишь. Я чего звоню-то, – перешел он к главному, – приходи в баньке попариться. Она готова.

– Да ты что? Это классно! Иду, – обрадовался я. Что люблю, то люблю. Гоша все-таки отличный мужик! Я был уверен, что это не он грохнул Спонсора и спалил молдавашек. Баня у Игоря Николаевича просторная, печь кирпичная – жаркая, веники березовые – душистые!

– Иди, они там уже. С Ромкой, – скомандовала от порога Мария Васильевна.

Я потопал в огород.