Созвездие Овна, или Смерть в сто карат - Диана Кирсанова Страница 10

* * *

«Ада. Магистр Астрологии», – прочитала я на картонном прямоугольничке, спускаясь по лестнице к главному входу, – милицейская и прокурорская машины уже покинули наш редакционный двор, и я сочла за лучшее воспользоваться этой передышкой, чтобы сбежать домой. Магистр? Астрологии? Ада – вот просто так, без фамилии?

Не то чтобы я совсем не верила в эти штучки, но как-то никогда не примеривала их на себя. Обидно, знаете ли, думать, что твоя судьба находится не в твоих же руках, а начертана неведомой рукой где-нибудь на «пыльных дорожках далеких планет».

Впрочем, я скоро перестала об этом думать, потому что впереди у меня было свидание с Антоном.

Мне очень хотелось устроить ему грандиозный скандал и, напомнив ему о свидании с незнакомой Цирцеей в кабаке «Лукоморье», разоблачить неверного поклонника, как гада и предателя. Но усилием воли я решила на время этот процесс отложить. Во-первых, сегодня я очень нуждалась в поддержке, и не чьей-нибудь вообще, а именно его, Антона. А во-вторых, – и это, может быть, было главнее, – мне страстно хотелось представить все дело так, что это не он меня, а я его бросаю!

Но для этого надо было: а) похудеть; б) ликвидировать все непонятные обстоятельства, мешающие мне жить, чтобы целиком сосредоточиться на процедуре гордого расставания с Антоном.

Дорога до дому протекла в мечтаниях, объединенных одним общим сюжетом: как Антон делает мне предложение, а я ему отказываю.

– Выходи за меня замуж! – просил он, стоя на пороге в белых перчатках и с огромным букетом моих любимых чайных роз.

– Никогда! – гордо отвечала я, захлопывала дверь и прищемляла ему нос.

– Будь моей женой! – умолял Антон, обнимая мои ноги, и поливал ступени соленым душем собственных слез.

– Ни за что! – бросала я через плечо, и перешагивала через него, и садилась в роскошный лимузин у подъезда. Вслед мне неслись душераздирающие Тошкины рыдания.

– Я мечтаю жениться на тебе! – кричал мой бывший любимый, стоя на крыше нашего дома. – Если ты мне откажешь, я брошусь вниз!

– Вот еще! – отворачивалась я. И через секунду отчаявшийся Антон сигал с крыши и разбивался в лепешку.

– Стань моей подругой жизни! – заклинал Тошка, пытаясь поймать мои унизанные бриллиантами и изумрудами руки.

– Охрана! Выкиньте его вон! – приказывала я, застегивая на плече соболиную ротонду. И уплывала по Средиземному морю на белоснежной яхте карибского миллионера Гарун-аль-Рашида, с которым сливалась в страстном поцелуе – а бравые мальчики уже волокли скулящего Антона вон, вон, на свалку истории!

В приятных мечтаниях час дороги прошел незаметно…

* * *

– …А что это за история с пропавшими из новосибирского морга трупами? – поинтересовался Антон, когда я рассказала ему об ужасных событиях сегодняшнего дня и ознакомила с текстом предъявленной мною газетной статьи – копии той, что была найдена в кармане убитого. – Новосибирск… Это ж край нашей жизни!

– Ну, это длинная история.

– Ничего, мы же не торопимся! – подчеркивая, что ему и в самом деле некуда спешить, Антон очень удобно расположился за чайным столом в кухне, закинув ногу на ногу и улыбнувшись мне улыбкой какого-то голливудского красавца – вот только я никак не могла вспомнить, какого именно.

Пришлось вставать из-за стола и идти в соседнюю комнату за картонной папкой, куда складывались газетные вырезки, по той или иной причине привлекавшие мой репортерский интерес. Не часто, но случалось, что в лично моей работе криминального корреспондента этот «архив» служил неплохую службу.

Разложив бумажки прямо на чайном столе, я набрала в грудь побольше воздуху и приступила к длинному докладу: [5]

– Дело о пропаже трупов из новосибирского морга, или «Дело о чучелах мертвых россиян», как его окрестили газетные репортеры, наделало в печати и на ТВ много шума. Собственно, поэтому я о нем и вспомнила – очень уж похоже на нашу историю, хотя, казалось бы, где Москва, а где Новосибирск… Не так давно тамошняя прокуратура предъявила обвинение начальнику бюро судмедэкспертизы Вениамину Новосельцеву в незаконном вывозе в Германию более пятидесяти человеческих тел.

Следователи областной прокуратуры выяснили, что останки почивших новосибирцев доставлялись гражданину Германии Гюнтеру фон Хагенсу. Этот человек, называющий себя «ученым», известен на Западе как художник-авангардист, устраивающий шокирующие анатомические выставки из человеческих тел. Выставки были настолько скандальны, что на демонстрацию части экспонатов власти были вынуждены наложить запрет.

– Господи, да что там за экспонаты были такие? – не выдержал Антон, передернув плечами.

Я пошуршала бумажками.

– Они представляли собой умерших людей, тела которых Хагенс мумифицировал и выставлял либо полностью, либо в расчлененном виде: например, мужская фигура без кожи в позе дискобола, свисающее тело мужчины, расчлененное на дюжину отдельных частей, подвешенных на нейлоновых шнурках. Или мертвец, разделенный вертикально пополам. Если тебе и этого мало – упомяну мертвеца с полностью содранной кожей и вскрытой черепной коробкой в придачу, задумчиво сидящего за столом. Демонстрировалась на выставке и беременная женщина – вместе с плодом, поданная словно в разрезе, и даже всадник вместе с лошадью – при полном комплекте внутренних органов, просматриваемых сквозь сеть мышц и сухожилий. Не гнушался «Доктор Смерть», как прозвали Хагенса журналисты, удивить общественность показом полового акта, совершаемого трупами мужчины и женщины.

Антон судорожно вздохнул и с отвращением отодвинул от себя чайную чашку.

– А родственники тех, кого этот ваш «ученый»… «выставлял»… морду они ему не пытались начистить? – спросил он, зеленея на глазах.

– Про «чистку морды» газеты не сообщали, – ответила я. – Но достоверно известно, что против выставки Хагенса выступили семьи умерших, части тел которых были без согласия родственников ампутированы в больницах и затем украдены. Тем более что правоохранительные органы скоро выяснили, что «Доктор Смерть» в течение нескольких лет получал для производства своих экспонатов трупы со следами насильственной смерти из китайских и киргизских тюрем и психиатрических клиник. В результате министр здравоохранения Киргизии даже освободил от занимаемой должности ректора Киргизской медицинской академии.

– А кроме того, ты сильно удивишься, но у выставки «Миры тела» есть и сторонники, и их большинство, – продолжала я. – Эти люди не видят святотатства в том, что экспонаты состоят из тел умерших людей. Тем более что сам доктор утверждает, что люди завещали ему свои тела добровольно. В патолого-анатомический институт в Гейдельберге с аналогичной просьбой ежедневно обращаются более 25 человек, так что руководству института даже пришлось создать ставку сотрудника для оформления завещаний. Известная в Германии 46-летняя Анжела Претцель, хирург по профессии, узнав, что у нее рак мозга, сама связалась с фон Хагенсом, которого она «считает гениальным анатомом и художником», и не только завещала ему свое тело, но и работает сейчас в администрации его передвижной экспозиции. А 65-летняя жительница Берлина Моника Штумм написала посмертное распоряжение о передаче своего тела фон Хагенсу сразу же после посещения выставки. На вопрос журналиста, что побудило ее к этому, фрау Штумм ответила просто: «Хочу сэкономить на своем погребении».