Тринадцать - Сергей Асанов Страница 10

В самом подъезде было темно, пахло сыростью и гнилью, словно в какой-нибудь давно забытой богом и ЖЭКом «хрущевке» с неработающим мусоропроводом. Миша отметил, что в соседнем подъезде порядка было больше. Он поднялся на площадку первого этажа, подошел к дверям лифта, нажал кнопку вызова. Механизм откликнулся с глухим и царапающим стоном, словно разбуженный дракон. Миша невольно отошел на пару шагов назад. Он по-прежнему был уверен, что ни за что не заберется в кабину — ни в этом подъезде, ни в соседнем. С лифтами в этом доме явно что-то не в порядке.

Через полминуты кабина опустилась вниз. Автоматические двери открылись. Миша заглянул внутрь и от неожиданности едва не покатился с лестницы.

Из темноты кабины прямо на него шел человек.

— А!!! — заорал Миша, отмахиваясь от силуэта рукой.

Силуэт точно так же начал размахивать руками.

Миша застыл.

Застыл и силуэт.

— Тьфу, твою мать…

Миша вытер пот со лба и тут же огляделся, опасаясь обнаружить свидетелей. Вот была бы потеха, если бы кто-то увидел, как непрошеный визитер шарахается от своего отражения в лифтовом зеркале!

«Ты сходишь с ума, — думал Миша, приводя в порядок свое сбившееся дыхание. — Саакян был прав: если ты не научишься грамотно пользоваться своими способностями, то первое же серьезное дело тебя укокошит. Видеокамера Вавилова на самом деле могла быть всего лишь разминкой».

Едва он вспомнил фамилию своего коллеги, конкурента и недоброжелателя профессора Саакяна, как память тут же услужливо подсунула и его физиономию — довольную хищную маску с прищуренными глазками, прикрытую сверху жиденьким пучком седых волос. Руки у Михаила непроизвольно стали сжиматься в кулаки.

«Надо быть добрее к людям, молодой человек, — звучал в ушах вкрадчивый профессорский голос, — добрее и внимательнее. Сейчас вы, Михаил Вячеславович, ведете себя как юноша, выигравший в лотерею миллион долларов. Вы радуетесь неожиданно свалившемуся на вас счастью, вы начинаете тратить деньги направо и налево, не задумываясь о том, что они когда-нибудь закончатся. Вы верите, что сможете решить с помощью этих выигранных денег любые проблемы, сможете заткнуть любые бреши, но вы не осознаете, что подобное счастье весьма быстротечно. Я вас уверяю, Михаил Вячеславович, если вы не научитесь работать со своим даром, вы либо его потеряете, либо однажды вас найдут в канаве с пробитым черепом. Можете пользоваться моим советом бесплатно, пока я добрый».

— Вот же говнюк, — буркнул Миша. Он повернулся к закрывшимся дверям лифта спиной, проверил фотокамеру и стал подниматься по лестнице на второй этаж.

Квартиры, квартиры, квартиры. Такие однотипные и такие разные. Двери железные, двери деревянные, хлипкие, массивные, с глазками охранной системы и без них, с ковриками для вытирания ног и просто заплеванные семечками… Не прошло и года, как квартиры приобрели черты индивидуальности, а запах нового, нетронутого жилья почти без остатка выветрился, проиграв войну ароматам жареной картошки, залитых водой пепельниц возле мусоропроводов и свежевыстиранного белья.

Миша миновал без остановки первые два этажа, не обнаружив там ничего интересного, а на третьем остановился. Двери квартир под номерами с 49-го по 52-й были совершенно одинаковы — четверо черных и, судя по размерам, чудовищно тяжелых ворот с массивными ручками. Две крайние квартиры были оборудованы сигнализацией, и горящие светодиоды свидетельствовали об отсутствии хозяев, а вот в двух скворечниках посерединке происходило что-то увлекательное.

Миша отступил на шаг назад, упершись спиной в перила, направил объектив фотокамеры на дверь под номером 50 и быстренько щелкнул. Затем так же поступил и с соседней квартирой. Затем, убрав камеру в карман, Миша подошел к распределительному щитку между квартирами, опустил голову и вытянул руки в разные стороны, словно приготовившись для обыска.

«Если тебя увидят в такой позе, можешь считать, что твоя карьера репетитора в этом доме закончена, — подумал Миша. — И это в лучшем случае».

Впрочем, скоро он убедился, что корячиться на этой площадке, изображая электромонтера в подпитии, стоило.

«Ну, блин, сколько тебя можно ждать?! — вопил кто-то в квартире под номером 51, что была справа. — У меня уже все горит!»

«Иду тушить!»

Миша увидел мужчину лет сорока пяти в белой и не очень свежей майке и сдобную дамочку, с разбега рухнувшую на него всем своим телом. Кажется, намечался утренний супружеский секс, что-то вроде десерта на завтрак, но у дамочки на уме совсем другие мысли. Сейчас она его трахнет, а потом… Миша коснулся пальцем левого виска… а потом, пока этот расслабленный пельмень в драной майке будет валяться на кровати, глядя в потолок и мечтая о кружке пива, сдобная дама, возможно, обчистит его карманы и распотрошит записную книжку. И вечером будет праздник!

Миша усмехнулся. Позабавили его сейчас не столько чужие семейные обстоятельства, сколько легкость, с какой он их прочел с приличного расстояния. Он был уверен, что прочел их правильно.

В левой квартире молодая женщина набирала номер на старом дисковом телефоне. Она нервничала, смотрела на часы, сбрасывала номер и набирала его снова. Губы ее постепенно превращались в мочалку, на коже вокруг ногтей больших пальцев появились капельки крови. Девушка мысленно повторяла какие-то только что изобретенные молитвы. Она обещала простить, обещала никогда не ругать, не жаловаться и не плакать — она обещала сделать все, что он пожелает, лишь бы он вернулся живым и невредимым…

Миша помрачнел. Он сделал шаг влево, приблизился к двери, приложил к ней ладонь. Металл был холодным, а за ним чувствовался теплый, но, увы, готовый рухнуть чей-то маленький мир.

Молодая женщина была на грани срыва. Пожалуй, ей осталось еще пару раз набрать телефонный номер, наткнуться на длинные гудки и разразиться потоком слез.

«Только бы он был жив, только бы жив, только бы жив… Сволочь, ты живой, гад!!!»

Миша зажмурился. Чудовищная энергетика из квартиры хлестала словно вода из пожарного гидранта. Долго такое выслушивать нельзя, иначе сам свихнешься.

Михаилу было жаль женщину: все ее молитвы уже не имели никакого смысла, потому что тот, кого она так ждала, не придет. Не факт, что мужчина мертв, и конкретных деталей Миша не видел, но он уже знал, что связь между этими людьми разорвана.

Миша отошел от двери, повернулся к ней спиной, вытер лицо, стряхнул руки, сделал глубокий вдох и такой же глубокий выдох.

«Вот так, хорошо, расслабляемся, снимаем это с себя, снимаем… Так, отлично».

Он поднялся на четвертый этаж, но не стал там задерживаться — просто сделал несколько снимков. Точно так же поступил и на пятом, и на шестом. Когда понимался на седьмой, его спугнули — прямо у него над головой этажом выше лязгнул дверной замок. Кто-то пошлепал в домашних тапочках к мусоропроводу. Миша сначала прижался к стене, потом сообразил, что спускающийся абориген с мусорным ведром его в любом случае увидит. Поэтому Миша как можно спокойнее прошествовал к лифту и нажал кнопку вызова.