Отрицание Оккама - Чингиз Абдуллаев Страница 10

– И у вас всегда были самые простые ответы? – неповерила Мила. – Вы никогда не сталкивались со сложными делами?

– Я всю жизнь сталкивался со сложными делами. Но самапричина должна быть простой. Ясной, четкой. Нигде и никто не убивает изинтереса. Только сумасшедшие маньяки, но они обычно не травят свои жертвы.Мотивы всегда достаточно четко просчитываются: деньги, наследство, ревность,месть, сокрытие тайны, обида, несчастный случай. И достаточно легко найтиубийцу, вычислив конкретный мотив преступления.

– Возможно, – согласилась она, немногоподумав. – Вы подождете, пока я позвоню вниз и попрошу нашего охранникапринести мне сигареты?

– Не подожду, – ответил Дронго, – видимо, выи раньше прибегали к его помощи. Лучше потерпите. Понимаю, как вам сложно, нолучше не срываться.

– Я больше не могу, – вздохнула она.

– У Егора были близкие друзья? С кем он дружил?

– Что? – отвлеклась она от своих мыслей.

– Вы знали его близких друзей?

– Конечно, знала, – она нахмурилась, – инужно сказать, что его друзья влияли на него не лучшим образом. Я ему много разоб этом говорила, но он только смеялся. И я чувствовала себя не очень хорошо втаких случаях. Вы меня должны понять. Я казалась себе строгой воспитательницей,которая не разрешает своему подопечному встречаться с плохими друзьями. Мнеказалось, что я излишне навязываю ему свое видение жизни.

– Кого именно вы знали?

– Всех. Всех, с кем он близко дружил. С двоими онучился еще Лондоне. Вы знали, что он учился в Великобритании?

– Нет, не знал.

– Он поехал туда после школы. Целый год проучился наподготовительном, потом поступил в университет. И в двадцать три года егоокончил. Кажется, по специальности «менеджмент». Окончил, правда, не с самымилучшими оценками, но все-таки сумел сдать все экзамены. Его друг Илларион, скоторым они учились вместе, не сумел сдать экзамены и получил справку о том,что прослушал определенные курсы.

– Как его фамилия?

– Илларион Гоцадзе. Его отец известный предприниматель,один из акционеров Северного трубопрокатного завода – Эдуард Гоцадзе.

– Кто еще?

– Илья Шмелев. Он тоже учился в Англии, но в другомуниверситете. Или в колледже, я точно не помню. Он у нас специалист поевропейскому искусству, художник и коллекционер. Шмелев влиял хуже всех наЕгора, он вечно придумывал какие-то невероятные истории, какие-то дикие забавы.Его отец – известный художник Савелий Шмелев, вы наверняка о нем слышали.Сыночку только двадцать шесть лет, но он уже известен на всю Москву своимизагулами и выходками. Я всегда была против их дружбы.

– Кто-нибудь еще?

– Пожалуй, только Казбек Малхазов. Его дядя, кажется,президент или премьер одной из наших кавказских республик. Племянник ездит поМоскве на своем «Феррари» и забавляется ночными гонками. Насколько я знаю, онуже дважды попадал в автомобильные аварии, но остался в живых.

– Не очень интеллектуальная компания, – заметилДронго.

– Что вы хотите? – сразу бросилась защищать своегобывшего друга Мила. – Он ведь был совсем молодой человек. А Гоцадзе и Шмелев– практически однокашники, и он не мог сразу порвать с ними связи. Он говорил,что они как мушкетеры. Себя он считал умным Атосом, Иллариона называлдолговязым Арамисом, тучного Илью – Портосом, а южанина Казбека – д’Артаньяном.

– Забавно, – вежливо согласился Дронго. – Втаком случае кто был королем или кардиналом? И была ли у нашего Атоса свояМиледи?

– Наверное, это я, – усмехнулась Мила, – ноони не пускали меня в свой круг. У Казбека всегда были самые красивые девочкиМосквы. И все малолетки. Не больше восемнадцати-девятнадцати. Можетепредставить, как им нравился богатый южанин на своем красном «Феррари».Признаюсь, я очень ревновала к ним Егора. Они казались мне вызывающе молодыми инаглыми. Наверное, когда женщине под тридцать, она немного иначе относится квосемнадцатилетним. Но они были такие «пустышки».

– Они употребляли наркотики?

– Возможно, – она нахмурилась, – но только неЕгор. Он был достаточно разумный и выдержанный. Возможно, иногда баловался, ноя ничего подобного не замечала. Вы знаете, как сейчас у молодых людей. Разныеэкзотические коктейли, разные легкие наркотики. И не забывайте, что они училисьв Лондоне, откуда легко могли ездить в Амстердам, где наркотики простопродаются в барах и ресторанах.

– Они ездили?

– Насколько я знаю, да. И несколько раз. Всегдавспоминали об этом с какой-то усмешечкой.

– Вы встречались с ними в компаниях?

– Никогда. Егор был достаточно разумным человеком,чтобы меня не компрометировать. Я известная актриса, супруга сенатора, замужняяженщина. Он понимал дистанцию между нами и не позволял себе приглашать менятуда, где бывали его друзья. Хотя в последний месяц мы забыли о всякойосторожности, встречались иногда достаточно открыто.

– На последнем приеме, откуда вы уехали вместе, былиего друзья?

– Конечно, были. Все трое. Отец Гоцадзе тоже был. Онидавно знакомы с отцом Егора.

– Где они работают? Я имею в виду его друзей?

– Это наша «золотая молодежь», – ответилаМила, – где они могут работать? В каких-то компаниях или фирмах, которыеим принадлежат. Я недавно прочла такую фразу, что гораздо легче родиться навершине, чем долго туда карабкаться. Вот они все и родились на вершинах.Предыдущее поколение, которым сейчас за тридцать, называли «мажорами», а этискорее просто «золотые мальчики». Или «золотые камешки», как их называют.Сверкают, блестят, дорого стоят и никому не нужны. Ведь ими нельзярасплачиваться. Эти мальчики ничего не хотят делать. Денег им хватит на тысячулет вперед. Они наслаждаются жизнью и стараются получить от нее все, что можно.Илларион член совета директоров компании своего отца. Кажется, у негоофициальная зарплата сто тысяч долларов. Или что-то около того. Казбек владеетмодельным агентством, ночным клубом и, по-моему, автомагазином. Или нет. Ночнойклуб записан на его младшего брата. Точно не знаю. Но он никогда не работал. Занего работают его менеджеры. Хотя я знаю, что у него есть на Пречистенкеогромный офис, где оборудован его кабинет. И он там появлялся раз в месяц илиеще реже.

– А Илья Шмелев?

– Официально он тоже считается художником. Хотя какойон художник. Мазня одна. И покупают его «концептуальные картины», как он сам осебе говорит, только его друзья. Такие же «золотые камешки», как он сам. У негобольшая галерея, своя мастерская с видом на Кремль. Он даже купил квартиру взнаменитом Доме на набережной. Говорил, что его вдохновляют тени замученных вэтом доме наркомов и комиссаров. Такой глупый юмор.

– Егор с ними часто общался?