Грязная история - Фридрих Незнанский Страница 10

Рассказывает мне эту драматическую историю Тоня, а я думаю: «Боже мой, как все это банально! Измена мужа, романтические письма, разоблачение любовников… Об этом столько писали в книгах, снимали фильмы… Ничего нового не происходит в мире. И все равно для каждого это трагедия, потому что касается именно его». И тут Тоня выдает: «И поверь, мне совсем не было стыдно, но такой гнев меня охватил, такая ярость, никогда за собой такого не замечала. Прямо ненависть. Думаю: ах ты, гадина! Я тебе работу дала, твоего мужа устроила, живете теперь как люди. А я своего Димку потеряла, лежит в сырой земле — молодой, не болел никогда, сколько в небе летал — и ничего. Я рискую постоянно, бандиты на хвосте сидят, ребенка пришлось к матери отправить в другой город. И смеешь еще закатывать мне истерики, проституткой обзывать. Из-за такой малости — мужиком не хочешь поделиться! И тут мне на глаза попался кухонный нож. Не знаю, что со мной произошло в этот момент. Схватила я этот нож и ей в шею. В артерию попала. Она сразу и упала. Умерла. А я стала такой спокойной, сама себе удивилась. Вытерла полотенцем ручку ножа, пооткрывала их шкафы, что-то повыбрасывала на пол, чтобы подумали, что их ограбили, дверь прикрыла и ушла домой. Сергей ведь знал, что у меня голова болела, так что для него я дома была. И знакомые нас не видели, мы у самого ее дома встретились. Только меня в тот же день взяли. Нас все-таки соседка увидела из окна, когда я с Олей в подъезд заходила. И видела, как я выходила. И на двери их квартиры я отпечатки своих пальчиков оставила. Не предусмотрела всего, опыта у меня нет…»

Турецкий терпеливо и молча слушал свою собеседницу. К чему она вела этот рассказ о незнакомой ему Тоне?

— Вы, наверное, думаете, Александр Борисович, почему я вам рассказала эту историю? Не знаю. Наверное, потому, что это было одно их моих потрясений в зоне. Как-то трудно смириться, что человек вот так, запросто, в состоянии гнева, может убить лучшую подругу. Я тогда поняла, что человеческая жизнь ничего не стоит. Что ее может отнять любой, кому это взбредет в голову. В состоянии гнева, из зависти, из мести. Или просто потому, что кто-то кому-то мешает. Вот и я попала в зону, потому что нашелся кто-то и прикрыл истинного убийцу, мною прикрыл. Это так страшно! И я сидела с этими женщинами, хотя никого не убивала… И думала: а ведь, наверное, кому-то нужно было, чтобы я вместо него понесла наказание. Только не могла понять, почему именно я? Разве у меня были враги? Разве меня кто-то ненавидел? Завидовали — да. Но ведь не настолько, чтобы пришить мне убийство и в тюрьму засадить?..

Да, я вам уже говорила, что в тюрьме у меня было время подумать, чем буду заниматься, когда выйду на волю. Разговоры с Тоней в некоторой степени пошли мне на пользу. Она ведь тоже думала о том, чем будет заниматься, когда отсидит свой срок. Потому что ее магазин бандиты сожгли, когда она еще была под следствием. Так вот, она говорила, что вернется к своей торговле. Но теперь будет торговать продуктами. Потому что ситуация в стране меняется постоянно, конкуренция растет, и торговля барахлом вскоре не будет приносить такой прибыли, как прежде. А продукты нужны всегда. Мне это засело в голову и, когда я освободилась, решила себя попробовать в торговле. Я активная, напористая, голова у меня варит хорошо, почему бы и не попробовать? Начинала как все — с работы у хозяина. Потом удалось занять некоторую сумму, чтобы открыть свое дело. Небольшой магазинчик-пекарню, где, кроме меня, работали две женщины. У нас был всегда свежий горячий хлеб, и народ повалил к нам валом. Потому что в магазинах почему-то всегда продавали вчерашний. Такое впечатление, что и завозили уже вчерашний. Вскоре пришлось нанимать еще пекаря, потом расширять площадь. В общем, первый свой капитал я заработала на хлебе насущном. Но я человек неуемный и, когда руководила уже сетью таких магазинов-пекарен, решила продать свой бизнес и заняться торговлей по-крупному. Чтобы начать новое дело, нужны большие деньги. Пришлось кредит взять. Задумала я открыть магазин европейской одежды. Одной, без партнеров, конечно, не осилить такое дело. Но у меня уже связи к тому времени в торговой сфере наладились, знала, кому можно доверять. Чтобы не просто партнеры со своим капиталом присоединились, а чтобы единомышленниками были. Но организовывала все я. К тому времени страна наша из разрухи начала понемногу выходить, многие люди научились деньги зарабатывать, на таких клиентов мы и рассчитывали. Кстати, консультировалась с экономистами, психологами. Интересные вещи узнала.

Анна рассмеялась.

— Вы знаете, что есть довольно много людей-шопоголиков? Это те, которые испытывают настоящую страсть к покупкам. Кстати, американские нейробиологи уверены, что во время рейдов по магазинам у таких шопоголиков в мозгу вырабатывается гормон радости.

— Серотонин, — закончил за нее Турецкий, вспомнив слова своей жены.

— Совершенно верно. То есть удовольствие от покупок происходит даже на химическом уровне. Так вот, в обычной жизни шопоголики испытывают острую нехватку серотонина, а во время своих рейдов по магазинам отрываются по полной программе. Радуются. Кстати, психологи считают, что это своеобразная болезнь, уговорами здесь не поможешь. Лечить нужно антидепрессантами.

Турецкий подумал, что вряд ли страстные любители покупок согласятся на лечение взамен такому удовольствию — пошляться по магазинам и вернуться домой с ворохом покупок. Вспомнил Ирину, какая она возвращается из магазина возбужденная и тут же кидается демонстрировать приобретенные кофточки или новые брючки. Глаза горят, на щеках румянец, просто красавица. И взамен этого посоветовать ей принимать антидепрессанты? Да она его на клочки разорвет за такое предложение. Нет уж, пускай тратится в свое удовольствие. Конечно, в разумных пределах… Тем более что не такая уж она транжира.

— Общение с психологом мне на многое открыло глаза, о чем я прежде не задумывалась. Так что когда с такими шопоголиками сталкивалась — у нас же постоянные покупатели появились, — думала: все про тебя знаю! Не хватало тебе в детстве родительского тепла и ласки! И вот теперь выросла, пришла к нам за вниманием в магазин, подарками себя побаловать.

Мы продавцов нанимали не просто так, они у нас все психологическое тестирование прошли. Чтобы подход знали к покупателю, не навязывались, но и советы вовремя давали. Покупатели такие бывают с заниженной самооценкой, общение с продавцами дает им чувство собственной значимости.

— А вы не хотите написать диссертацию на тему: «Шопоголизм и причины его возникновения»? По-моему, круто бы получилось, — посоветовал Турецкий, поражаясь энтузиазму Анны.

— Да что вы, — махнула она рукой. — Об этом уже писали. На самом деле, меня эта проблема интересует только в одном ракурсе — побольше бы нам таких покупателей. Потому что приходится постоянно менять товар, завозить модные новинки, они же ненасытные!

— Почему-то я думаю, их все-таки не так много… — усомнился Турецкий.

— Простите, — вдруг опомнилась Анна. — Я села на своего любимого конька. Это уже профессиональное. Мужчине, даже следователю, эта тема, конечно, неинтересна.

— Да нет, что вы… — вежливо возразил Турецкий. — Зато я теперь понял, кто такие шопоголики. А то лично у меня таких знакомых нет. Жена не в счет. Слава богу, у нее нет таких средств, чтобы все спускать на покупки. И прошлое у нее было счастливое — купалась в любви и ласке. И, к счастью, самооценка у нее довольно высокая. Очень она у меня самостоятельная и решительная. Одним махом все проблемы решает.