Народная диверсия - Кирилл Казанцев Страница 10

– Подожди, Володя, я тебе не говорил... Ведь у нас в лесу, вишь ты, избушка есть.

– Какая избушка?

– А такая! Деревянная. Тут недалеко, километра три будет. Мой отец ее поставил, давно, сто лет назад. Тогда еще дичь в лесу была, мой отец и брат охотиться ходили. И другие мужики, кто охотился, все в той избушке останавливались... Я тебе покажу, где она стоит, там и жить можно: и печка есть, и лежанка, и погребок...

– Так чего лучше?! А можно мне какой-никакой запасец еды туда собрать?

– Спрашиваешь! Татьяна тебе и хлеба напечет, и сала даст, и яиц. Спустишь в подпол, там прохладно, не пропадет... Только вот мыши могут наведаться. Ну, ничего, я тебе чугунок с крышкой дам, мыши в него не пролезут.

– Тогда так, Арсений Матвеевич: я сейчас запас еды возьму и вроде как уеду от вас. Вы у меня в машине будете сидеть, дорогу к избушке покажете. Потом я в лесу останусь, а вы окольными путями домой вернетесь, вроде как и не ходили никуда.

– Это мы можем!

– Вот. А ночью, если ваша помощь понадобится, я вам в окно стукну. Вы в какой комнате спите?

– Сейчас, вишь ты, жарко, так я на веранде сплю... Только это... Собака лаять будет, как только ты к дому подойдешь.

– Ничего, с собакой я как-нибудь договорюсь. Найдется у вас ненужный мосол?

Арсений Матвеевич выловил из кастрюли со щами добрый мосол и отдал Володе. Они вместе вышли на крыльцо и подошли к будке, где сидел на цепи пес Угорцевых – Дружок, смесь овчарки с дворнягой. Несмотря на свое прозвище, пес был вовсе не дружелюбным: он тут же начал лаять на Володю и рваться с цепи.

– Вишь ты, какой охранник! – похвалил пса хозяин. – Молодец, Дружок, так держать!

Пес сразу сообразил, что его поощряют, и залаял на Володю еще громче. Тот протянул ему мосол. Из калитки, что вела в огород, вышла Татьяна Семеновна.

– А я то думаю, на кого это наш Дружок лает? Рада, Володя, что вернулся к нам. Я сейчас на стол накрою...

– Спасибо, Татьяна Семеновна, не надо, я дома обедал... Дружок! Ну, иди ко мне. Иди, приятель, я – не враг. Вот смотри, я твоего хозяина за руку беру...

Володя взял Арсения Матвеевича за руку, потом обнял его за плечи. Арсений Матвеевич улыбнулся и погладил гостя по руке. Пес перестал лаять. Он внимательно следил глазами за мужчинами и соображал, что ему делать. Вроде этот чужак и ничего себе, хозяина вон гладит, а тот и не возражает. И мосол у него в руке так аппетитно выглядит, прямо слюни текут...

Володя сел перед псом на корточки и положил угощение в чашку Дружка. Тот тут же забрал мосол и утащил к себе за будку в укромное местечко, зарыл его в землю и вернулся к мужчинам. Так-то оно надежнее будет, а то вдруг этот чужак передумает и заберет мосол обратно. Вон на нем сколько мяса! Володя засмеялся и протянул руку к псу. Тот зарычал. Что вкусненьким угостил, спасибо, конечно, а руки свои держи при себе, я тебе не приятель! Еще неизвестно, что ты за тип...

– Ничего, привыкнет, – сказал Володя и встал с корточек. – Ну, что, Арсений Матвеевич, едем?

– Сейчас, только провизию возьмем. Да и дробовик с укромного местечка достать надо...

Старик ушел в дом и вскоре вернулся с какими-то мешками и свертками.

– Здесь – жрачка, а здесь – посуда. Тут вот еще тебе лежак старенький, подушка...

– Да зачем, Арсений Матвеевич?

– Сгодится... Все, можно отправляться.

Они ехали по лесу по такой дороге, что едва виднелась в траве среди деревьев и кустов. Если бы не Арсений Матвеевич, Володя ни за что не рискнул бы ехать по ней: дорога – не дорога, тропа – не тропа... Запросто можно застрять в каком-нибудь валежнике или густых зарослях кустов. Но хуторянин обещал провести Володю к избушке таким путем, что не всякий человеческий глаз найдет.

Вот и Володино временное жилье. Из старых почерневших бревен, с соломенной крышей. Интересно, кто сюда насыпал солому в последний раз и когда это было? Она уже превратилась в труху. Оконце маленькое, зато со стеклом. Дверь из покосившихся черных досок на заржавевших петлях. Мужчины поднялись на крохотное, в две ступеньки крыльцо.

– Вот тебе твои хоромы! – Арсений Матвеевич широким жестом обвел комнату и положил на деревянную лежанку мешки. – Располагайся. Печка работает, я года два назад сам ее чистил... Растопить-то сумеешь?

– Соображу как-нибудь... Только зачем она мне? Жарко ведь.

Володя прошелся по комнате, где царил полумрак, и сел на широкую деревянную скамью возле стола.

– Да, это, конечно, не «Гранд-Отель», но ничего, жить можно.

– Удобства – во дворе, под каждым кустом, выбирай любой. А помыться захочешь – приходи к нам, я тебе баньку натоплю. Уж попаримся!

Володя достал из кармана купленный сегодня мобильник и протянул Арсению Матвеевичу.

– Это что? – спросил тот подозрительно.

– Телефон.

– Я же не умею всем ентим пользоваться.

– Здесь нет ничего сложного, я вас научу. Вот смотрите...

Через десять минут ликбеза Угорцев старший мог более или менее прилично обращаться с мобильником.

– Главное, не забывайте время от времени ставить его на зарядку, – напомнил Володя.

– А, это я помню, помню. Вот здесь, в верхнем углу три полосочки...

– Да. И Татьяну Семеновну научите им пользоваться. А то мало ли...

Арсений Матвеевич бережно положил в карман старых брюк красивую игрушку и посмотрел на Володю вопросительно:

– Ну, что, будем прощаться, ешкина вошь?

– Будем. Я вас немного провожу, заодно огляжу окрестность, чтобы ориентироваться.

Мужчины вышли из домика.

– Вон там, в той стороне – Дубровино. Хутор – вон там, если напрямую через лес чапать, а вон в ту сторону – километров пять будет, там еще одна дорога в город, через деревню Песочную.

– Что, прямо так и называется – Песочная?

– Так и называется, родимая. Там земля – сплошной песчаник, и грибы растут – одни песочники... Токмо лично я не любитель до них, невкусные они. Мы с Татьяной Семенной все больше подосиновики да лисички собираем...

– М м! Лисички я тоже люблю.

Они шли некоторое время по лесу, потом Володя остановился.

– Дальше я не пойду, скоро ваш хутор покажется. Не надо, чтобы нас кто-то случайно увидел. Если все получится, как я думаю, то я сегодня буду ночевать у вас.

– Тогда я баньку натоплю.

– Я не против.

Проводив Арсения Матвеевича, Володя вернулся в избушку и стал готовиться к ночной диверсии...

* * *

Всем известно, что летом дни долгие. Уже десять часов вечера, а все еще светло. И тепло. Нет дневной жары, хотя настоящей прохлады тоже нет: за день солнце так нагревает землю, что та еще долго отдает свое тепло ночному воздуху.