Неподходящее занятие для женщины - Филлис Дороти Джеймс Страница 10

Бросалось в глаза, что не всем молодым людям уютно в смокингах, но их выручало чувство собственного достоинства, сознание, что они умны и удачливы, хотя все равно оставалось впечатление, что смокинги взяты напрокат, словно для маскарада. Трое были неопрятными, суетливыми болтунами, которые, как только их представили Корделии тут же перестали обращать на нее внимание. Двое других вели себя спокойнее, а один из них – высокий темноволосый юноша с крупными, неправильными чертами лица – улыбнулся ей через стол, словно сожалея, что не удастся поговорить. Блюда подавали слуга-итальянец и его жена. Подносы они ставили на сервировочный стол в углу. Пища была обильной, а запах ее показался Корделии невероятно аппетитным. Только сейчас поняла она, как проголодалась. На одном из блюд горой возвышался вареный рис, необъятных размеров сковорода полнилась кусками жареной говядины в густом грибном соусе, рядом стояла миска со шпинатом. Холодные закуски состояли из окорока, нарезанной ломтиками буженины, нескольких видов салатов. На десерт предлагались фрукты. Каждый сам наполнял свою тарелку и возвращался с ней за стол.

Разговор мало интересовал Корделию. Она заметила только, что вращался он все время вокруг науки и что Ланн, хотя он и говорил меньше остальных, участвовал в беседе как равный. Можно было ожидать, что в смокинге он будет выглядеть нелепо, но Корделия обнаружила, что он, напротив, чувствовал себя непринужденнее многих и производил впечатление самой интересной личности за столом, уступая только хозяину. Корделия попыталась разобраться, почему это так, и не смогла. Он ел неторопливо, аккуратно раскладывая пищу на своей тарелке, и время от времени, поднося ко рту бокал, чуть заметно улыбался.

На противоположном конце стола сэр Роналд очищал яблоко и беседовал с гостем, слегка склонившись к нему. Гирлянда зеленой кожуры, скользнув по его тонким пальцам, падала на тарелку. Корделия взглянула на мисс Лиминг. Та сверлила сэра Роналда таким пристальным и озабоченным взглядом, что Корделии стало не по себе. Ей показалось, что все присутствующие должны были обратить на это внимание.

Когда мисс Лиминг заметила, что за ней наблюдают, она чуть заметно смутилась и обратилась к Корделии:

– Мне показалось, что в поезде вы читали Гарди. Он вам нравится?

– Очень. Но еще больше я люблю Джейн Остин.

– В таком случае постарайтесь попасть в музей Фитцуилльяма в Кембридже. Там есть автограф Джейн Остин – ее собственноручное письмо. Оно наверняка покажется вам интересным.

Мисс Лиминг говорила нарочито приветливо, как хозяйка дома, которая старается вовлечь в разговор скучающего гостя. Корделии же было трудно разговаривать, поскольку рот был занят едой, но, к счастью, американский профессор ухватился за слово «Фитцуилльям», поинтересовался, верно ли, что музей славится коллекцией майолики, и разговор стал общим.

К поезду Корделию отвезла мисс Лиминг, причем на этот раз не в Кембридж, а на соседнюю станцию «Одли Энд», не дав при этом каких-либо объяснений. Они ехали молча. Корделию сморили усталость и плотный обед. Она даже не пыталась добыть дорогой какую-нибудь новую информацию, чувствуя, что это бесполезно. Она покорно дала усадить себя в вагон. Когда поезд тронулся, ее пальцы нащупали конверт, переданный ей мисс Лиминг. Она достала из него несколько листков бумаги, текст на которых был составлен толково и грамотно, но ничего не добавлял к тому, что она уже знала. Была здесь и фотография. На ней она увидела улыбающегося молодого человека, повернувшегося в три четверти к камере, прикрыв одной рукой глаза от солнечного света. На нем были джинсы и безрукавка. Он полулежал на лужайке рядом с горкой книг. Фотография мало что добавила к информации, которой обладала Корделия. Разве что по выражению лица юноши можно было сказать, что этот человек умел быть счастливым. Она убрала все обратно в конверт, сложила на нем руки и задремала.