Глаз Ночи - Наталья Александрова Страница 10

Аскольд убрал свою любимый кий красного дерева в чехол и,чуть прихрамывая, вышел на улицу. Погода стояла хорошая, и он решил немногопройтись.

Он любил Петроградскую сторону, ему казалось, что ее воздухбодрит и молодит его.

Аскольд неторопливо шел по Пушкарской улице, как вдруг рядомс ним затормозил джип «гранд чероки» с затемненными стеклами. Дверцы джипараспахнулись, и двое выскочивших из него бритоголовых молодчиков схватили старикас двух сторон за локти.

– Кий не сломайте, макаки! – довольно спокойнопроговорил Аскольд, всякого повидавший на своем веку и не боявшийся уже почтиничего.

Ответом ему был сильный удар по почкам. Старик сжал зубы отболи, но не издал ни звука, чтобы не унижаться перед этой мелюзгой, как онмысленно назвал бритоголовых.

Его втолкнули в черный джип, бросили на заднее сиденье, ипримерно через полчаса он уже предстал перед светлыми очами Артема НиколаевичаЗарудного.

– Жив, жив, курилка! – криво оскалившись острымидлинными зубами наподобие голодной акулы, усмехнулся Зарудный. – А я-тогрешным делом думал, что ты уж совсем отошел от дел, отдыхаешь… на Богословскомкладбище или на Серафимовском! – Зарудный засмеялся собственной шутке,которая показалась ему удачной.

– Да нет, Артюша, – невозмутимо ответилстарик, – пока еще живу… глядишь, и тебя переживу… в бильярд вотпоигрываю… не хочешь партию? Боюсь, правда, твои макаки кий мой поломали.

– Они тебе сейчас не только кий поломают! –рявкнул Зарудный, склонившись над стариком и сверля его холоднымвзглядом. – В бильярд он играет! Ты, кий старый, не только в бильярд, тыеще в какие-то игры играешь, которые тебе явно не по возрасту! Что там за вознявокруг участка на Васильевском?

– А я-то при чем? – Аскольд пожал плечами. –Я ко всему этому никакого отношения не имею.

– Та-ак! – протянул Зарудный и достал из пачки«Голуаз» одну сигарету. – Не имеешь, значит, отношения… Закурить, кстати,я тебе не предлагаю – обойдешься…

– А я и не курю, – усмехнулся Аскольд, –курение жизнь сокращает, а я ведь еще тебя пережить собираюсь.

– Это тебе уже без разницы, – Зарудный сновазасмеялся, продемонстрировав акулий оскал, – твою жизнь что сокращай, чтоне сокращай, все одно немного осталось… То, что ты имеешь отношение к участкуна Васильевском, – ясно как Божий день: там в списке участников сделкибрат твой младший фигурирует. Да только мне это, в общем, даже и не интересно.Мне другое интересно: кого ты, кий старый, подрядил разладить сделку междутолстым Андрюшей и пижоном из Смольного? Кто такой шустрый в «Пассаже»подсуетился? Больно уж почерк знакомый, не старый ли мой знакомый воротился вродные края? А у меня к нему серьезный разговор имеется: за пареньком небольшойдолжок остался, а долг, он, сам знаешь, платежом красен!

Аскольд снова пожал плечами:

– Говорю же – ничего не знаю об этом деле. То, чтоПаша, братец мой младший, хочет на Васильевском торговый центр строить сосвоими компаньонами – это факт, это я знаю, а больше об этом деле ничего дажене слышал.

– Та-ак, – повторил Зарудный и глубоковздохнул, – мне с детства внушали мысль, что старость нужно уважать… апочему, собственно? Если старик – настоящий козел и не понимает вежливогообращения – откуда же к нему уважение?

– Это ты называешь вежливым обращением? –выразительно огляделся Аскольд. – Когда твои макаки хватают пожилогочеловека на улице и чуть ли не в мешке волокут к тебе на расправу?

– А ты ничего другого и не заслужил. – Зарудныйвыпустил дым в потолок и снова усмехнулся. – Ты думаешь, что будешь сейчасменя своим героизмом поражать, разыгрывать здесь партизана на допросе? Тожемне, Зоя Космодемьянская! Наука, знаешь ли, далеко вперед шагнула со врементвоей молодости. Я тебе один укол сделаю – и ты мне все моментально выложишь, ито, что знаешь, и даже то, чего не знаешь!

Он сделал знак своему подручному, и тот принес из соседнейкомнаты никелированную кювету, в которой лежали шприц и ампула с прозрачнойжидкостью.

– Цени, – усмехнулся Зарудный, – шприцодноразовый, чтобы ты не думал, что я тебя СПИДом заразил!