Неумышленное ограбление - Наталия Левитина Страница 10

Кажется, мне поверили.

После того как я отправила ребенка домой поразмышлять над моими разумными доводами, появилась Эванжелина. Глаза у нее были на мокром месте.

— Я подслушивала. Танюша, ты настоящий друг…

Я вернулась от Эванжелины и после обеда закрылась у себя в кабинете. Мне было грустно и одиноко. Читала «Коммерсантъ», рисовала на бумаге мрачные картинки из истории французской революции. И досиделась. Когда около шести вечера я спустилась вниз, красная лампочка говорила о том, что дверь уже поставлена на сигнализацию.

* * *

Я уныло побрела обратно к себе. Перспектива провести ночь в кресле совсем не радовала, дома тосковал некормленый кот. Я подумала, что если отыскать телефоны охранников, то они приедут и вызволят меня. Проходя мимо кабинета Олега Васильевича, я обнаружила, что он не заперт.

На огромном полированном столе светлого дерева стояла, как и в других кабинетах, айбиэмка. Здесь же громоздились стопки документов, лежали книги в ярких обложках (творение Кэртиса тоже присутствовало — кажется, для «Интеркома» эта книга являлась настольной). Я уселась в кожаное кресло и задумалась.

Вот предоставляется случай удовлетворить свое любопытство. Возможно, компьютер Олега хранит какие-нибудь интересные сведения. Может быть, я сумею наконец понять, как можно делать большие деньги, не особенно напрягаясь. Вероятно, компьютеру доверена тайна, откуда, из каких источников поступают в нашу заурядную контору грандиозные суммы средств, обеспечивающие наше безбедное существование.

По экрану побежали разноцветные строчки — загружалась память. А моя совесть начала рыпаться — «Таня, это непорядочно», но я быстро убедила себя в том, что, во-первых, я не очень-то хорошо умею обращаться с компьютером и, возможно, ничего не сумею найти, а во-вторых, если я и откопаю какой-то криминал, то обязательно напишу разоблачительную статью в «Столицу» (рубрика «Персональные расследования») и тем самым сослужу пользу Отечеству и облегчу труд правоохранительным органам.

Информации в компьютере Олега хранилось неимоверно много. Я плутала по директориям и файлам, потом стала вставлять и просматривать дискеты и в конце концов добралась до чего-то засекреченного. Оно было записано на дискете с голубой наклейкой, без каких-либо опознавательных знаков или надписей, но прочитать я это что-то не могла. Компьютер упрямо требовал назвать ему «пароль», и мне пришлось полчаса упражняться в нажимании клавиш — поочередно, одновременно, в различных комбинациях. Конечно, все это было напрасно. Наверняка шифром являлось не одно какое-то слово или число, а целый текст.

Не везет так не везет. Я прекратила издеваться над компьютером, взяла «Итальянское лето» и стала перелистывать страницы, ставшие мне уже почти родными.

Надо сказать, Олег над своим экземпляром книги потрудился основательно: остро отточенным карандашом он отмечал, как я поняла, интересные выражения и случаи необычной интерпретации грамматических правил — герундий, инфинитив, конъюнктив и прочую ерунду. Я тоже так делаю подчеркиваю, а потом зубрю наизусть, — особенно если дело касается фразовых глаголов — этого мучения для всех, кто изучает английский вне языковой среды.

С книгой на коленях я просидела целый час. Потом сварила себе кофе. Потом задумалась. «You mustn't forget what I told you. It's very important» — эта фраза на 196-й странице «Итальянского лета» была подчеркнута дважды, и на полях стоял восклицательный знак. Но что в ней такого интересного? Ничего особенного.

Я снова достала из ящика дискету с голубой наклейкой и, когда компьютер затребовал от меня шифр, набрала эту фразу. И началось! Монитор замигал всеми цветами радуги, на красных, лимонных, ядовито-зеленых карточках были написаны имена, фамилии, адреса, счета, МФО, суммы денег и прочее. В общем — картотека. Совершенно секретно. Информация к размышлению.

Я взмокла от напряжения. Все было, конечно, очень интересно, но каким образом это можно было бы использовать? Пока не знаю. Но чтобы материал, добытый только благодаря моему пристрастию к английскому и природной сообразительности, не пропадал даром, я сгоняла в свой кабинет, принесла дискету и переписала картотеку Дроздовцева.

И снова мое любопытство не было удовлетворено. И я решила пасть еще ниже. Наверное, сейчас среди журналистов и встречаются порядочные люди, но их удел — писать про бизнесменов-ударников и об открытии нового детского садика. Сенсация недоступна и привередлива, и чистыми руками ее не ухватишь. В моей журналистской практике мне приходилось пользоваться заведомо украденными документами, а Сергей даже платил своим информаторам (проще — стукачам) круглые суммы за раскопанный компромат.

В конце концов я по локоть запустила руки в бумаги Олега. Я разворошила и перекопала все, что можно было сдвинуть с места и перелистать. Мучила ли меня совесть? Да, мучила. Я вела себя просто непристойно и отчетливо осознавала глубину своего падения. Но и с совестью можно договориться.

Небольшой плотный конверт привлек мое внимание. Он не был запечатан, но то, что я в нем обнаружила, на добрых три минуты лишило меня дара речи. Что угодно я ожидала найти в бумагах Олега Дроздовцева, но такое лежало за пределами моей фантазии!

Свою непорядочность я подтвердила тем, что не положила конверт обратно в стол, — я просто не могла его там оставить. Я забрала его с собой, понимая, что совершаю кражу. Но свидетелей не было, а совести придется привычно отсидеться где-нибудь в углу.

Закрывшись в своем кабинете, я долго и бесполезно нажимала на кнопочки телефона — Эванжелины не было дома.

* * *

На следующий день, во вторник, часов в десять я подождала, пока в коридоре послышатся голоса, и инсценировала свое прибытие на рабочее место. Дамы из отдела маркетинга не без удовольствия посочувствовали мне за слегка помятую физиономию и круги под глазами.

Вскоре прибежала Светка с кислой физиономией и затравленным взглядом и поделилась своей бедой.

— Танечка, меня, кажется, уволят! — трагическим шепотом сообщила она. — Вчера Олег распечатывал на своем принтере какой-то длинный договор, ему позвонили, он отдал мне ключи от кабинета, поручил допечатать и вырубить компьютер. А я забыла закрыть дверь! А сегодня он, яростный, как буревестник в грозу, налетел на меня и чуть не размазал по автоответчику. Я думала — все, убьет, умру девственницей. Он орет, что с компьютером что-то случилось. А я распечатала договор и слиняла следом за ним. Кабинет, проклятье, не закрыла. А нечего ключами разбрасываться. Но неужели кто-то что-то спер! Но кому это надо — ведь легко докопаться?! Черт, такое место потерять — я лучше застрелюсь.

В кабинет заглянул Тупольский.

— Здравствуйте, Татьяна. Света, а ну быстро к Олегу Васильевичу! резко скомандовал он, устрашающе зыркнув на нас своими ледяными глазками.

Светка взглядом попрощалась со мною навсегда и улетучилась.

Я прислушалась к себе. Из общей гаммы самых разнообразных чувств выкристаллизовывались три темы: первое — я украла конверт и меня могут рассекретить. Второе — из-за меня может пострадать Светка. Третье — самое противное и тягучее, как зубная боль, — меня бросил любимый мужчина.