Пятно - Владислав Вишневский

— Владимир Петрович, что будем делать, новый мэр уже «Адмирал» на Кольцевой встряхивает. Представляете? А там ведь и до нас недалеко? — Сдерживая волнение, спросил Михаил Старыгин своего шефа Владимира Петровича. Владимир Петрович, уважаемый человек, едва за пятьдесят, довольно худой, высокий, с бледным лицом, редкими волосами на голове, пальцы в синюшных наколках, вор в законе, с безразличным лицом сидя в огромном кожаном кресле, листал журнал кулинарных рецептов. Утро. Только что закончился утренний чай авторитета. Время доклада, время экономики, время новостей. Перед ним — все четверо, — его «кабинет министров», так он их называет, расположились в креслах, по окружности.

— Не суетись, Миша. — Уважаемый человек спокойно отбросил от себя журнал, испытующе глянул на него. — Это я у тебя должен спросить, что нужно делать. Ты же у нас спец по прогнозам и развитию. Тебе и карты в руки. Мы, извините, за границами не учились, на трёх языках не говорим, кроме…

— Знаю, знаю, Владимир Петрович, я серьёзно.

— Я и говорю серьёзно. Не нужно суетиться. Нужно осмотреться. Ещё не горит.

— А может заполыхать!

— Может… Но мы не позволим. — Последнее, Владимир Петрович произнёс жёстко. — Потому что у нас система. У нас обязательства. Годами выстроенная система… Связи… Потом, слезами и кровью зеков скрепленная… Вы, все, — Владимир Петрович пальцем указал на каждого из членов его «кабинета», — все и всегда должны знать и помнить, что это мы греем тюрьмы, лагеря. Мы даём заключённым жизнь и надежду. На мне вся ответственность. На мне! А он что? Он всего лишь вертухай, менеджер по-вашему. Сегодня он на воле, а завтра — кто в этой жизни что знает… — Понимающе разводит руками.

Разговор происходил в загородной резиденции авторитета, на Рублёвке. На веранде, на свежем воздухе. Трёхэтажный особняк вора в законе, в ряду соседских коттеджей, был не очень большим, с приусадебной территорией площадью около двух га. Отделанный мрамором и сусальным золотом внутри, чистым природным камнем снаружи, площадью не более восьмисот квадратных метров, с двенадцатью спальными комнатами, столькими же ванными, огромной гостиной, уютным кинозалом, столовым залом, кухней, танцполом, всем тем, без чего не может обойтись обычная российская поп-звезда. Владимир Петрович не звезда, этот особняк его управляющий приобрёл на торгах, если так можно выразиться, потому что торг прошёл задолго до официальных торгов, у одной подзабытой продюсерами и, соответственно, деньгами, состарившейся эстрадной поп-дивы. И оформлен был особняк на управляющего. Для всех официальных структур управляющий — человек с, естественно, чистым паспортом, такой же и характеристикой. Владимир Петрович, по статусу коронованный вор в законе, тем более такого масштаба, пользоваться такими благами права в воровской среде не имел. Потому и оформлен был особняк на другое имя. Он вроде как гостем в особняке был. Внешне так и было. Скептически оглядывая красоту и дороговизну отделки той или иной комнаты, он небрежно говорил обо всём этом: «Мне это всё до фени. Это понты. Не для меня. Я вор. Был вором, вором и останусь». Демонстративно пользовался только спальной комнатой, столовой, кинозалом, парной баней и душевой кабиной, бильярдной и верандой, как сейчас.

Столик перед авторитетом уже освободили от остатков завтрака. Положив ноги на мягкий приставной диванчик, Владимир Петрович с наслаждением закрыл глаза. Демонстрировал полное спокойствие, даже безразличие происходящим за территорией Рублёвки событиями. С видимым удовольствием вдыхал носом лесной воздух, жмурил глаза.

Миша Старыгин так спокойно себя вести не мог. Его природная импульсивность требовала чётких, оперативных действий. Кровь украинца, грузина и цыгана, как некий коктейль «молотова», порой встряхивали психику молодого человека. Требовала выход. Владимир Петрович смотрел на это спокойно. Мысленно усмехался, ничего, это нормально, это пройдёт, считал он. В двадцать три года, это простительно.

Таких молодых специалистов у Владимира Петровича было несколько человек, точнее четверо. Все выросли под его рукой.

Ещё на зоне, до коронации, Владимир Петрович понял, что прежними методами править воровским сообществом глупо и бессмысленно. Бесперспективно. От посадки до посадки. Со временем необходимо идти в ногу, считал он. Нужна перезагрузка. Значит, помощниками у него будут не зоновские спецы, нет-нет, они тоже будут, но параллельно, как консультанты, а советниками будут высокообразованные, грамотные люди, молодые, иначе большие дела не сделать. А в том, что они будут большими, Владимир Петрович не сомневался. Так и вышло. Но перед этим, вор в законе приметил сначала Михаила, потом и других таких же способных детдомовских пацанов. В учёбе они проявляли недюжинные способности, хотя простыми пацанами не были. Дрались, воровали, курили… как, в прочем, и все в таких домах. Учились пацаны в разных школах, в разных городах, в разных детдомах, до поры до времени знакомы не были. Но у вора в законе всё время были под негласным контролем. Первым — Михаил Старыгин. С ним Владимир Петрович при первой же встрече провёл разъяснительную беседу: никакого воровства, никакого мата и жаргонных выражений, ни курева, ни травки. Отныне и навсегда. Тон и внешний вид доброго и строгого дяди не вызывал сомнений. Мишка запомнил. И сразу, ещё до окончания средней школы в России, отправлен был на учёбу сначала в Англию, затем на стажировку во Францию, и только после этого вернулся в Россию, к Владимиру Петровичу. Так произошло и с другими. Теперь один из них отвечал за прогнозирование и развитие, другой за экономику и финансы, третий за структуру и пиар-акции, четвёртый за правовые вопросы «фирмы». За физическую защиту отвечал бывший особист, отставник полковник, за контакты с лидерами «параллельных структур» сам Владимир Петрович, за казну он же. Были и консультанты, с серьёзным воровским прошлым. В фирме они назывались «менеджерами высшего звена» — Жора Хруст, Боря-бык, Лёха лысый и другие. «Кабинет министров» нигде и никак не пересекался ни с консультантами, ни с руководством физической защиты и прочими низовыми структурами, напрямую подчинялся боссу. В «фирме» всё было структурировано и отлажено. Невидаль для такого сообщества. Но это и дало желаемый результат.

Дела у преступного сообщества под началом вора в законе пошли на удивление хорошо. Правда, в разные времена по-разному. Но в рост. Особенно в последние пятнадцать — шестнадцать лет в самой Москве, и на перифериях… Имели, практически как в Совете Федерации — шестьдесят четыре представительства по всей стране, как говорил Михаил Старыгин, делили территории с другими ворами в законе. И не всегда мирно.

— Говори, говори, Михаил, я тебя слушаю?

Михаил поправил на носу очки…

— Я полагаю, Владимир Петрович, резких движений новому мэру делать сейчас никак нельзя. Произойдёт системный сбой. А это, в его положении, ещё и накануне президентских выборов категорически недопустимо.

— Так. Дальше.

— Ему нужно разобраться — кто есть кто, и с кем.