Инстинкт хищницы - Ирина Градова

* * *

Анжела пыталась сосредоточиться, но тщетно: как можно вчитываться в сухие строчки резюме, когда перед ней на расстоянии каких-нибудь пятидесяти сантиметров сидит такой роскошный мужик? Она всегда считала себя пуленепробиваемой в отношении противоположного пола и привыкла к повышенному вниманию со стороны мужчин. Но теперь, похоже, в ее обороне образовалась брешь.

Высокий, но не слишком. Худощавый, но спортивный (под черной хлопчатобумажной водолазкой явственно вырисовываются прекрасно развитые грудные мышцы и бицепсы). Он даже и не подумал надеть костюм, отправляясь к потенциальному работодателю – что это, полное пренебрежение протоколом или просто человек одевается так, как ему удобно? Что ж, надо признать, что в этой водолазке и джинсах он, пожалуй, выглядит в тысячу раз лучше, чем половина представителей мужского населения Санкт-Петербурга выглядела бы в смокингах! Темно-русые гладкие волосы. Длиннее, чем Анжеле нравилось. Почему-то всегда при виде мужчины с длинными волосами у нее появлялось ощущение некоторой нечистоплотности рассматриваемого объекта. Однако это не тот случай: волосы у парня вовсе не выглядят немытыми – ни намека на засаленность. Четкий, прямой рисунок бровей, из-под которых без малейшей нервозности глядят глаза. Боже, что за глаза! Не карие и не серые, а какого-то смешанного цвета, под длинными темными ресницами.

Анжела как можно незаметнее перевела взгляд на его руки. Большие, с широкой кистью и длинными пальцами. С тонкого запястья свешивается браслет дорогих часов. Ногти в идеальном порядке – еще одно очко в его пользу. Вся поза говорит о спокойствии и расслабленности. Ему что, не так уж и нужна эта работа? Лизка рекомендовала парня как отличного специалиста. Похоже, так оно и есть: только одни названия «Лайн Билдинг Констракшенз» и «Рокуаз Аршитектюр» уже о многом говорят…

– Значит, вы не работали в российских строительных компаниях, Юрий Олегович? – задала Анжела первый вопрос, еще раз пробежавшись по строчкам обширного резюме.

Его фамилия Димитриади, интересно, грек или грузин? Вообще-то на грузина не похож.

– Нет, – между тем ответил он. – Восемь лет в американской компании и пять – в канадской.

– Опыт у вас огромный, – кивнула Анжела. – Да и отзывы с прежних мест работы самые хвалебные. Можете считать себя принятым, Юрий Олегович. Только еще один вопрос, если можно. Почему вы ушли из «Рокуаз Аршитектюр»?

Анжела смотрела на него очень внимательно, поэтому не могла не увидеть, как напряглись мышцы лица Димитриади. Что-то тут не так.

– Если я откажусь отвечать, – медленно начал он, – вы не возьмете меня?

– Да бог с вами! – рассмеялась Анжела. – Это не имеет никакого отношения к вашему найму: я же сказала, вы приняты.

– Что ж, тогда я, пожалуй, воспользуюсь пятой поправкой, как говорят американцы, – слегка раздвинул губы в улыбке мужчина.

Зубы настоящие или импланты? А какая, собственно, разница? Что он там сказал о пятой поправке? Ах да, это, кажется, статья в американской конституции, позволяющая подозреваемому не свидетельствовать против себя. Ладно, не хочешь – не надо, сами узнаем.

– Когда вы сможете приступить к работе?

– Хоть завтра.

– Вот и отлично, – обрадовалась Анжела. – А то нам, сами понимаете, тяжко приходится. Старый архитектор уволился уже две недели тому назад. Конечно, много проектов в работе, но у меня имеются кое-какие задумки, которыми мне бы хотелось с вами поделиться. Вот и сделаем это завтра.

Когда Димитриади вышел, прикрыв за собой дверь в кабинет, Анжела тихо простонала сквозь зубы: «Боже, какая симпатичная задница!» Ее рука тут же потянулась к трубке телефона.

– Лизка, он приходил.

– И? – нетерпеливо поинтересовалась подруга.

– Шутишь? Разумеется, я его взяла!

– Ты не пожалеешь, я ни за что не стала бы рекомендовать кого попало.

Анжела знала, что это правда: Лиза Малышева очень трепетно относилась к тому, что о ней подумают окружающие.

– Спасибо, солнышко, – продолжала Анжела. – Но у меня к тебе один-единственный вопросик. По какой причине этот Димитриади ушел из канадской фирмы?

На другом конце провода повисла неловкая пауза.

– Э-э, понимаешь, подруга, – неуверенно протянула наконец Лизавета, – я знаю только версию, так сказать, для прессы: Юре предложили уехать за границу, контракт на пять лет. Он отказался, и ему пришлось уволиться.

– Звучит неправдоподобно, не находишь? – удивленно спросила Анжела. – Годы успешной работы, перспективный контракт – и уход?

– У него больная жена.

– Так он, значит, женат?

– А ты думала? Такой потрясающий кремовый торт – и никто не попытался откусить от него кусочек?

– Судя по твоим словам, этот кто-то кусочком не ограничился и схавал его целиком, – пробормотала Анжела. – А жена и впрямь больная?

– Да, но Юрка – скрытный парень. Знаю только, что он ходит за ней, как за ребенком. Даже удивительно – такой мужик, а столько порядочности и ответственности…

– Да-да, – рассеянно произнесла Анжела. Очевидно, Лиза что-то почувствовала по ее голосу, потому что сказала:

– Слушай, для тебя это так важно? Причина его ухода со старого места?

– Даже не знаю. Пожалуй.

– Тогда я могу попытаться что-нибудь разузнать по своим каналам.

– С меня магарыч.

– А то! – фыркнула Елизавета и повесила трубку.

Он привычно шел по длинному больничному коридору, неся в одной руке букет розовых гербер, а в другой – корзинку с фруктами. В последнее время радовать Алену было все сложнее: она оставалась почти безучастной ко всему. Оно и понятно. Как проявлять интерес к происходящему, когда тебе колют такие сильнодействующие препараты, что от них все время хочется спать?

И все же Алена держалась молодцом.

– Она борец, – повторял лечащий врач. – С ее силой воли все становится возможным.

Все, насколько понимал Юра, означало излечение. Но он уже прошел стадию под названием «верю и надеюсь», хотя и боялся перейти к «скорей бы все кончилось».

Подойдя к двери отдельной палаты люкс, он пару минут постоял рядом с ней, собираясь с духом. Каждый раз требовались эти минуты, иначе он просто не нашел бы в себе сил войти. Случайно поймав на себе сочувственный взгляд пожилой дежурной медсестры, Юра быстро отвернулся и толкнул дверь.

В палате работал телевизор, но Алена вряд ли понимала, что происходит на экране. Господи, как же она изменилась всего за пару месяцев! Цветущая красивая женщина превратилась в обтянутый пергаментной кожей скелетик с тонкими птичьими лапками вместо рук. Алена носила парик из натуральных волос, но он не красил ее. Напротив, эти роскошные белокурые волосы, точная копия ее собственных, только подчеркивали худобу и болезненность изможденного лица.