Девушка с часами вместо сердца - Питер Свенсон

Он свернул на разбитую подъездную дорожку. Сгустились сумерки, но ему удалось различить желтую ленту, которая все еще окружала участок.

Джордж припарковал «сааб», но мотор не выключил. Он старался не вспоминать свое последнее посещение этого дома в Нью-Эссексе, почти скрытого от посторонних глаз в конце дороги.

Полицейская лента, натянутая от сосны до сосны, описывала широкий круг. Входная дверь была крест-накрест заклеена другой лентой – красно-белой. Он заглушил двигатель. Кондиционер замер, и Джорджу тут же стало трудно дышать из-за дневного зноя. Солнце садилось, и под сенью густого соснового леса небо казалось еще темнее.

Он вышел из машины. Влажный воздух был напоен запахом моря, вдалеке кричали чайки. Бурый палубный дом [1]сливался с деревьями. Высокие окна были темны, как протравленная обшивка.

Он поднырнул под желтую ленту – «Полицейское ограждение, проход запрещен!» – и подошел к задней, прогнившей части дома. Надеялся попасть внутрь через раздвижные стеклянные двери. Если окажутся на запоре, разобьет камнем. Замысел состоял в том, чтобы проникнуть в жилище и побыстрее обыскать его на предмет улик, которые не заметила полиция.

Раздвижные двери были не заперты, хотя тоже заклеены полицейской липучкой. Джордж вошел в прохладное помещение, ожидая, что на него нахлынет страх, но вместо этого испытал сюрреалистический покой, как если бы грезил наяву.

«Я пойму, что ищу, когда найду».

Было очевидно, что полиция тщательно обыскала помещение. Кое-где остался дактилоскопический порошок. Арсенал наркотиков, что хранился на кофейном столике, исчез. Джордж направился в восточное крыло, в хозяйскую спальню, где никогда не бывал. Он ожидал увидеть разгром, но за дверью открылось вполне уютное гнездышко с широченной кроватью, застланной цветастым покрывалом. Напротив кровати стояли два низких комода, на каждом иконостас фотографий. Сквозь грязные стекла виднелись поблекшие поляроидные снимки. Дни рождения. Выпускные балы.

Джордж выдвинул ящики, но ничего не нашел. Только старые тряпки, щетки для волос да пузырьки с духами, так и оставшиеся в коробках; и все накрепко провоняло нафталином.

Покрытая ковром лестница вела на нижний уровень. Шагая по площадке перед входной дверью, он постарался отогнать подступившие воспоминания. Но задержался взглядом на том месте, где когда-то рухнула девушка, где цвет ее кожи вдруг приобрел неестественный оттенок.

У подножия лестницы свернул налево – в просторный отремонтированный цокольный этаж без окон. Там пахло плесенью. Пощелкал выключателями, но электричества не было. Вынул из заднего кармана припасенный фонарик, осветил помещение тонким и тусклым лучом. Посреди стоял красивый винтажный бильярдный стол с красным – а не зеленым – покрытием. Шары как попало рассыпались по поверхности. В дальнем углу виднелась высокая барная стойка с несколькими стульями и большим зеркалом, которое украшал логотип теннессийского виски «Джордж Дикель». Перед зеркалом тянулась пустая полка, где некогда красовался строй бутылок; они давно выпиты и выброшены.

«Я пойму, что ищу, когда найду».

Он вернулся наверх, осмотрел обе малые спальни, тщетно выискивая следы недавних постояльцев. Полиция наверняка проделала то же и забрала все, что показалось важным, но он должен убедиться сам. Джордж знал, что не уйдет с пустыми руками. Знал: она что-то оставила.

Он обнаружил искомое на книжной полке в гостиной, на уровне глаз, среди многочисленных томов, занимавших всю стену. Книга в твердом белом переплете была защищена полиэтиленовым чехлом, как будто раньше принадлежала библиотеке. Остальная литература была преимущественно специальной: руководства по лодочному спорту, путеводители, посвященный античности том детской энциклопедии. Попадались и художественные книги, но сплошь дешевые издания в мягких обложках, например технотриллеры Майкла Крайтона и Тома Клэнси.

Он дотронулся до корешка. Заглавие и имя автора были набраны изящным красным шрифтом. «Ребекка» Дафны Дюморье.

Единственная книга, которую она любила. Подарила ему такую же на годовщину знакомства. Холодными зимними ночами в своем общежитии читала ему отрывки. Он знал их наизусть.

Джордж вытащил книгу, провел пальцем по обрезу страниц. Та открылась на шестой. Два предложения обведены в аккуратную рамку. Он помнил, что так она делала пометки: никаких записей на полях, только четко обведенные слова, предложения и абзацы.

Выделенные слова он прочел не сразу; книга распахнулась не где-то, а там, куда была вложена открытка. Оборотная сторона слегка пожелтела от старости. Текста не было. Перевернул ее, рассмотрел цветное изображение постройки майя, которая высилась, несокрушенная, на поросшем кустарником крутом склоне, а позади – океан. Старая открытка – вода слишком синяя, трава слишком зеленая. Снова перевернул. «Развалины Тулума, – гласила подпись. – Кинтана-Роо, Мексика».