Девять граммов пластита Серия: - Марианна Баконина

Террористы любят звонить по телефону, особенно журналистам. Не поболтать, а по суровой «производственной» необходимости.

«Производство» у людей, ставших на тропу террора, тяжелое, кровавое, нервное. К тому же многое зависит от трудно учитываемых факторов. Ведь мало удачно подсунуть бомбу к какому-нибудь памятнику или разместить ее на том или ином вокзале. Надо, чтобы все об этом узнали – испугались, засуетились и выполнили определенные условия.

Рассчитывать на сотрудников спецслужб – рискованно. Их чуть не с пеленок учат молчать. Лучшие из них, точнее, лучше других вымуштрованные молчат, даже когда от вовремя сказанного слова зависит спасение собственной жизни. Те, что похуже, разрешают себе поделиться информацией, но, как правило, с заграничными коллегами. И только потом, от полной безысходности, могут пойти на контакт с журналистами, министрами и прочими взволнованными смертными.

А террористы, они ждать не могут, их дело ковать политику, пока горячо. И потому из опасения потопить задуманную акцию в глупом молчании или нарваться на тайную операцию с горой трупов и абсолютным отсутствием шумихи вокруг они не связываются с профессионалами, а действуют через любителей «жареного». Ведь большинство журналистов, как бы они не кричали на всех углах о своем профессионализме, – самые настоящие любители. И это правильно. Только любитель может квалифицированно и доступно рассказать широким массам о происходящем вокруг. Слепить статейку об аварии в космосе. С пафосом обличить министра, моющегося в баньке с девочками. Взять интервью у телефонной террористки, которая уже в двадцать второй раз «заминировала» многострадальную Вторую гимназию. Интервью получилось бы поучительным: дама пошла по стопам Радуева и Басаева, потому что ее не взяли на место уборщицы в эту самую престижную школу Петербурга. По-разному люди приходят в терроризм.

Дело в том, что у профессионалов замыливается глаз. Они знают, как надо и как не надо. Они чаще всего действуют механически, по схеме. А дело журналиста – поразить, удивить, взволновать. Для того чтобы сделать это на высоком техническом уровне, следует быть по-детски непосредственным и по-детски же нахальным. Только репортер и полуторагодовалый младенец могут с одинаково блаженной улыбкой тянуть руки к тому, что «низзя». Знают, что «низзя», знают, что могут получить по попе, и все равно тянутся.

Террористы – народ сообразительный. Быстро расчухали, куда лучше всего обращаться. Где их непременно поймут и оценят. И теперь только бытовые хулиганы звонят непосредственно в милицию или в какую-нибудь там ФСБ. Человек серьезный выберет редакцию теленовостей или информационное агентство. А человек серьезный и предусмотрительный позвонит в несколько мест сразу.

Ясным апрельским утром в петербургском офисе информационного агентства «Интерпост» зазвонил телефон – многофункциональный «Панасоник» с автоответчиком, цифровой записью голоса и обширной памятью. В агентстве, открытом еще на заре перестройки на комсомольские деньги, на оргтехнике явно не экономили. Там вообще не экономили – комсомол давно умер, а деньги работали. На рубли наматывались доллары, на доллары – марки и франки. Правда, рачительный немец или аккуратный скандинав отметили бы, что деньги здесь если и тратят, то с каким-то недоступным им смыслом. Отделанные «под евростандарт» стенки уже облупились, жалюзи провисли, мебель, некогда белая, напоминала свадебное платье валютной проститутки – сказывались годы прожитой «не зря» жизни. Но все равно по сравнению с редакциями прочих городских газет офисная обстановка «Интерпоста» смотрелась на пять с плюсом.

Кирилл Айдаров, в свои тридцать два года старейший и лучший корреспондент уважаемого в стране информационного агентства, точнее, его петербургского представительства, пришел на работу раньше обычного. Не к одиннадцати, а в десять тридцать. Пришел, потому что его замучили хандра и бессонница. Именно чтобы совладать с хандрой, Кирилл, человек довольно внушительной комплекции, да и роста не маленького, услышав телефонный звонок, прыгнул к своему столу и схватил трубку. Кабы не тоска и сплин, он не обратил бы на пиликающий телефон ни малейшего внимания, а, следуя заведеннному утреннему порядку, включил бы кофеварку, предоставив черную работу автоответчику.

– Алло, Айдаров, «Интерпост», говорите. – У них в агентстве отвечали на западный манер: имя, фирма, вежливое приглашение к беседе.

– Парень, слушай меня внимательно, я повторять не буду. Хлеб, который сейчас пойдет в мини-пекарне «Тутти-Фрутти», отравлен. Весь. Понял?

– Не понял! – Кирилл уже собрался было бросить трубку. Психи… Есть такие телефонные психи, которые неведомо как запоминают номера, опубликованные в газетах или мелькнувшие на телеэкране, постоянно перебирают в голове все газетно-телевизионные телефоны и названивают целыми днями. Более или менее известные журналисты знают их по именам – Геночка, Женечка, Галя. Иногда эти психи открывают справочник, дабы отыскать что-нибудь пооригинальнее, и выходят на информационные агентства тоже.

– Тогда повторю. Хлеб в «Тутти-Фрутти» отравлен.

– Не понял! Кто говорит? – Кирилл машинально нажал на кнопку «запись». Абонент говорил хоть и хриплым приглушенным голосом, но зато внятно, четко, вразумительно. У телефонных психов обычно поток сознания. Их несет сразу и далеко. Разок дозвонившись, услышав знакомую фамилию журналиста, они стараются выплеснуть все, что накопилось за долгий день или долгую ночь. Замечания, впечатления, предложения. Этот был не из таких.

– Повторите, я не понял, что вы сказали! – Айдаров покосился на панель телефона. Огонек, показывающий, что запись идет, мигал, как положено. Впрочем, невидимый собеседник оставил без внимания просьбу Кирилла.

– Жаль, – откликнулся он, и в трубке пошли короткие гудки.

Журналист Айдаров прекрасно знал мини-пекарню «Тутти-Фрутти». Помнил, с какой помпой ее открывали несколько лет назад. С криками об успехах малого бизнеса. С рассказами о том, как хлеб, выпеченный по точно такой же технологии, в Дании или Норвегии идет нарасхват. О том, как это здорово – иметь чуть ли не в каждом доме мини-пекарню и горячие, с пылу с жару хлебцы и булочки.

Мини– пекарен тогда понаоткрывали тучу. Разбогатели, скорее всего, те, кто продавал оборудование -его хватали многие, соблазненные рассказиками о быстрых деньгах малого бизнеса. Тогда Россия была впереди планеты всей по числу продаж кирпичных заводиков, мини-пекарен, спиртовых и свечных фабричек.

Потом про малый бизнес забыли, в моду вошли ГКО, займы, банки, паевые инвестиционные фонды и многое другое, «о чем не говорят»…

Однако мини-пекарни, эти островки былой моды, остались. Их хозяева и работники не бедствовали, но и не процветали. Гнали в ближайшие булочные и супермаркеты хлеб, не очень привычный для тех, кто с детства ел «Дарницкий» или «Бородинский», и к тому же черствеющий чуть быстрее обычного, но зато упакованный в шуршащий целлофан, а иногда и порезанный ломтиками, что особо ценили лентяи, холостяки, любители пикников и профессионалы распития спиртных напитков в антисанитарных условиях подворотен.