Тайна синего фрегата - Марина Елькина

Книги мокли под дождем. Они лежали аккуратной разноцветной стопочкой рядом с огромным контейнером для мусора.

Капли весело и громко барабанили по обложке верхней книги, струйки дождевой воды медленно стекали по корешкам и быстро прыгали по обрезам. Страницы мокли по краям, и книжки обиженно разбухали от влаги, будто дулись на людей, которые сняли их с сухого стеллажа и сложили на мокрую землю.

Мимо мусорных контейнеров промчались два маленьких, вымокших до нитки велосипедиста. Они одинаково низко пригнулись к рулю и изо всех сил жали на педали.

Третий велосипедист здорово поотстал, а поравнявшись с контейнером, вообще затормозил.

Второй быстро обернулся и крикнул первому:

— Виталька! Артем отстал! Надо подождать!

Виталик лихо остановил новенький, сверкающий под дождем велосипед и спокойно поправил сбившийся ворот мокрой футболки.

— У него, кажется, велик сломался. Давай назад!

Но велик Артема был в порядке. Когда друзья подкатили к контейнеру, Артем сидел на корточках и бережно, одну за другой, приподнимал промокшие книги.

— Ты чего? — спросил Виталик. — Тут решил остаться? Между прочим, мы с Вовкой зонтики не захватили. А ты?

— Что — я? — очнулся Артем.

— У тебя зонтик есть?

— Какой зонтик?

— Обыкновенный. Чтобы не мокнуть, пока ты книжками любуешься. Дождь на дворе, забыл?

— А у вас есть сумка? — вопросом на вопрос ответил Артем. — Или хотя бы веревка?

— Зачем? — в один голос поинтересовались Виталик и Вовка

— Мне книги забрать нужно.

— С помойки? — брезгливо удивился Вовка.

— Ну и что? Это же книги. Гляди, как они промокли.

Виталик молча стянул с головы полиэтиленовый пакет.

— Все не вместятся, — качнул головой Артем, радостно набивая пакет книгами.

— Больше ничего нет.

— Ладно, я в рубашку сложу, за пазуху. Помогите. Двигайте их туда, на спину. Еще, еще! Не вывалятся?

— Ты похож на толстяка из мультфильма, — засмеялся Виталик. — На велосипед с такой ношей не запрыгнешь.

— Ничего, я пешком дойду, — близоруко сощурился Артем. — Все равно дорогу без очков толком не вижу, а в очках еще хуже: капли на стекла попадают. Вы поезжайте, я сам, потихоньку.

Вовка безнадежно махнул в его сторону рукой и уже оттолкнулся от низенького бордюра:

— Как знаешь!

— Пешком так пешком, — решительно произнес Виталик и неторопливо повел свой новенький велосипед рядом с Артемом.

Вовка увидел это и пробурчал:

— Ливень такой, а ему книги! — но тоже соскочил с седла и пошел пешком.

— Все равно уже вымокли, — спокойно заметил Виталик. — Какая разница?

— Тебе — никакой, — сердито ответил Вовка. — А я простужусь и заболею!

Он не врал. Он правда часто болел ангиной.

— Летний дождь теплый, — так же спокойно возразил Виталик. Его вообще трудно было чем-нибудь вывести из равновесия.

— Я что-то не заметил, — поежился Вовка.

Артем нацепил очки и виновато молчал, потому что считал, что следующая Вовкина ангина будет на его совести.

Капли попадали на стекла и делали все вокруг размытым и зыбким. Артем подумал, что ученым не мешало бы изобрести какое-нибудь приспособление для очков, вроде «дворников» на лобовом стекле автомобиля.

Хотя нет. Такие штуки еще больше бы мешали, мелькая перед глазами туда-сюда. Голова бы, наверное, закружилась.

— Что за книги-то? — прервал его мысли Вовка.

— Не знаю. Я еще не просмотрел их.

— Так, может, они тебе вообще не нужны? Может, они неинтересные!

— Так не бывает. Книги все интересные.

— Все-все? А если они по физике?

— Я физику не люблю, но это же не значит, что книга по физике неинтересная.

— Но тебе-то она ни к чему!

— Не знаю. Может, пригодится когда-нибудь.

Вовка пожал плечами. Спорить с Артемом насчет книг было бесполезно.

Артем читал все подряд: романы, рассказы, книги по истории, сборники стихотворений и даже учебники по астрономии. Зато и знал про все на свете. Как ходячая энциклопедия.

Редко-редко, когда его какой-нибудь вопрос ставил в тупик. В таких случаях он честно говорил: «Этого я не знаю. Но я посмотрю в книгах». И смотрел. Перерывал гору книг дома и в библиотеке, но ответ находил. Не из-за задетой гордости, не из самолюбия, а просто так, потому что ему становилось интересно.

При всем при том в школе Артем всегда числился в троечниках. И никогда на свои тройки не обижался. И никогда не стремился стать отличником.

— Почему ты троечник? — часто спрашивал его Вовка. — Ты же больше учителей знаешь!

— А мне в школе неинтересно, — добродушно улыбался в ответ Артем. — Скучно. Да и зачем мне пятерки? До аттестата еще далеко.

Пятерки — больное место Вовки. Вот уж кому они нужны! Он старается, из кожи вон лезет, а выше четверки все равно не поднимается.

— Чудак-человек! — говорит он про Артема. — Были бы у меня твои способности, я бы… Я бы во всех олимпиадах участвовал и медали бы собирал.

— Не люблю соревнования. Все хотят быть лучшими и расстраиваются, если не побеждают.

— Конечно, расстраиваются! А победитель радуется!

— Чему радуется? Тому, что другие расстраиваются? Разве можно этому радоваться?

— Ну, еще скажи, что соревнования не нужны!

— Почему? Нужны. Но не мне.

Этот спор повторялся из раза в раз. В одних и тех же выражениях, с одними и теми же доказательствами. Вовка всегда начинал первым и первым сдавался.

Проходило время, и спор возникал снова. И снова ни к чему не приводил. Артема трудно было столкнуть с его точки зрения, а Вовке никак не удавалось понять самого главного: по его мнению, Артем был начисто лишен честолюбия.

Уж что-что, а честолюбие у самого Вовки било через край. Только это честолюбие было каким-то странным. Оно больше походило на зависть.

Например, пятерки Виталика в глубине души он считал незаслуженными. Виталику просто все легко дается.

Чужие пятерки, так же как свои четверки, его раздражали и даже бесили. Ему казалось, что учителя несправедливы.