Хранители холода - Чингиз Абдуллаев

Он любил приезжать сюда и прогуливаться по берегу моряранним утром. Этой привычке было уже более десяти лет. К семидесяти годам ИварсЗалькалис полюбил подобные прогулки на свежем воздухе. Раньше на них не хваталони времени, ни сил. Но в последние годы у него появилось слишком многосвободного времени, и он мог позволить себе долгие прогулки по песчаным пляжамЮрмалы.

Бывший высокопоставленный сотрудник Комитета государственнойбезопасности Латвии, оставшийся в своей стране и даже получавший приличнуюпенсию от нового государства, Залькалис ушел в отставку в звании полковника ещев девяносто первом году, а затем в течение нескольких лет помогал новымструктурам, создаваемым в его стране.

Он никогда не вспоминал о своих прежних товарищах, многие изкоторых оказались в тюрьме или вынужденной эмиграции. На всю его многолетнююработу до девяносто первого года было наложено негласное табу. На прежнююдружбу, прежние идеалы, прежние знакомства. Вся его жизнь словно начиналась спятидесяти пяти лет, когда он вышел на пенсию и через несколько месяцев сновавернулся в привычные коридоры, но уже в другом качестве. Для многих это былагрустная и трагичная история жизни, для него она была более чем успешной.

Вдыхая морской воздух, он шел по пляжу в своих новыхкроссовках, которые он приобрел совсем недавно в модном спортивном магазине,открывшемся недалеко от его дома. Спортивная куртка, джинсы, цветная рубашка –он любил поддерживать себя в форме. Даже сейчас он выглядел лет на десятьмоложе своего возраста. Обычные старческие недуги обходили его стороной.

Залькалис обернулся. Смутное беспокойство он почувствовалеще полчаса назад. Этот высокий мужчина, появившийся на пляже в довольнохолодную погоду и так же бесцельно прогуливающийся между песчаными дюнами, каки он сам. Откуда появился здесь этот незнакомец? Или он тоже любитель прогулокна свежем воздухе? Но раньше его здесь не было.

Залькалис ускорил шаг. Незнакомец начал отставать, очевидно,в его планы не входило догонять другого одинокого путника. Залькалис еще разобернулся и усмехнулся. Его бывшая профессия подсознательно делала егоподозрительным. Сколько лет прошло с тех пор? Пятнадцать. Сейчас уже мало когоинтересует, что происходило в Латвии до девяносто первого года. И после тоже.Постепенно успокоились обе стороны. И хотя некоторые старики, бывшие ветераны собеих сторон, все еще пытаются доказывать свою истину, все давно махнули на нихрукой. У каждого сегодня свои проблемы.

Залькалис посмотрел на море. Сегодня оно было неспокойным,седые волны накатывались на берег. В такую погоду лучше не выходить в море,подумал он. Хотя некоторые рыбаки часто рискуют. Он решил повернуть назад.

Незнакомец, сильно отставший от него, медленно подходил. Ониначали сближаться. Незнакомец часто смотрел в сторону моря – возможно, такжедумал о плохой погоде или размышлял о чем-то своем. Залькалис даже решил, чтонужно будет познакомиться с этим чудаком, который появляется у моря так рано,чтобы понаблюдать за восходом солнца.

Они подходили друг к другу. Расстояние сокращалось.Пятьдесят метров, тридцать, двадцать, десять. Незнакомец был выше среднегороста, носил старомодную шляпу и длинный плащ. Он был в очках, и поэтомусолнечные блики, отражавшиеся на стеклах, мешали Залькалису рассмотретьвыражение его лица. Наконец они сблизились.

– Лабрист, – по-латышски пожелал доброго утра неизвестномуЗалькалис.

– Здравствуйте, – ответил тот по-русски.

Иварс улыбнулся. Несмотря на прошедшие пятнадцать лет и наизменившийся мир, все еще многие люди упрямо говорят по-русски. Ни для кого несекрет, что почти половина людей, проживающих в Риге, считает русский языкродным и предпочитает общаться именно на нем. Залькалис подумал, чтонезнакомец, возможно, приехал из Риги.

– Вы не говорите по-латышски? – перешел он на русский.

– Нет, – ответил незнакомец, – я не понимаю латышского.

Ему было лет шестьдесят. Или чуть больше. Высокий рост,тонкие губы, прямой нос, внимательный взгляд.

– Вы, наверно, приезжий? – Залькалис решил, что нужнозакончить этот разговор. В конце концов, необязательно знакомиться с каждымвстречным.

– Да, – кивнул неизвестный. Он засунул руку в карман своегодлинного плаща, и Залькалис почувствовал некоторое беспокойство.

– До свидания, – кивнул Залькалис своему случайномусобеседнику. Возможно, этот тип был одним из тех редких отдыхающих, которыепоявлялись здесь даже в начале мая.

Залькалис прошел мимо. Он успел сделать два шага, когданеизвестный его окликнул.

– Атвайнуонет, – неожиданно остановил его незнакомец. Онпроизнес слово «извините» по-латышски.

Залькалис изумленно обернулся.

– Вай юэс рунаят латвиски? – переспросил он неизвестного.Что означало: «Вы говорите по-латышски?»

– Я приехал к вам, полковник Залькалис, – вдруг сказалнеизвестный, доставая правую руку из кармана. В ней был пистолет с глушителем.Ошибиться было невозможно. Очевидно, в этом длинном плаще были такие карманы.Нет, в последние секунды своей жизни профессионально отметил Залькалис, у этоготипа был специально сделанный карман для подобного вида оружия.

– За что? – успел спросить он, ошеломленно глядя нанезнакомца.

– За все, – ответил убийца и спустил курок. Первый выстрел,второй.

Залькалис упал на песок. Кровь плохо впитывалась в мокруюземлю. Неизвестный чуть приподнял пистолет и сделал контрольный выстрел. Затембыстро пошел дальше, уже не оглядываясь на убитого. Тело Залькалиса нашли черезтри часа случайные прохожие, оказавшиеся в этот холодный день на песчаномпляже. Неизвестный в это время был уже в самолете, который вылетал из Риги.Пистолет с глушителем он выбросил. Подобную улику необязательно иметь с собой.Даже не очень профессиональному убийце. А он был одним из лучших профессионалов.