Не было печали [= Богиня мести ] - Ю Несбе

Старик казался Харри похожим на астронавта. Смешные мелкие шажки, тусклый, мертвый взгляд и беспрестанное шарканье толстыми подметками по паркету. Как будто их обладатель больше всего на свете боялся оторваться от земли и взлететь, зависнуть в воздухе.

Харри перевел взгляд на часы, висевшие на белой кирпичной стене над входной дверью. 15.16. За окном по Бугстадвейен по-пятничному деловито сновали люди. Луч низкого октябрьского солнца отразился в боковом зеркале машины, которая выехала со двора и втиснулась в плотный поток транспорта.

Харри снова попытался сконцентрировать все свое внимание на личности старика. Шляпа и элегантный серый пыльник явно нуждались в чистке. Под пыльником — твидовый пиджак и серые брюки, сильно поношенные, но аккуратно отглаженные, с острыми, как лезвие ножа, стрелками. До блеска надраенные башмаки со стоптанными каблуками. Один из тех пенсионеров, которыми так и кишит Майорстюа. Это не было предположением. Харри уже успел выяснить, что бывшему торговцу готовым платьем Августу Шульцу восемьдесят один год и все это время он безвылазно прожил в Майорстюа, за исключением военных лет, которые провел в бараке Освенцима. А своими больными ногами он обязан падению с пешеходного мостика через кольцевую автодорогу во время одного из регулярных визитов к дочери. Согнутые в локтях под прямым углом к туловищу и выставленные вперед руки придавали фигуре старика изрядное сходство с механической куклой. На правой руке висела коричневая трость, а левая, сжимающая банковскую квитанцию, была протянута в сторону второго окошка. Харри не было видно лицо сидящего за ним коротко стриженного молодого человека, однако он точно знал, что тот смотрит на старика со смесью сострадания и раздражения.

В 15.17 Август Шульц добрался-таки до окошка. Харри вздохнул.

В первом окошечке Стине Гретте отсчитывала семьсот тридцать крон парню в голубой вязаной шапочке, который только что передал ей ордер. Каждый раз, когда она клала на стойку очередную банкноту, бриллиант в кольце на безымянном пальце ее левой руки ярко вспыхивал.

Хотя Харри и не мог этого видеть, он знал, что справа от парня у третьего окошка стоит женщина с детской коляской, которую она рассеянно качает, причем совершенно напрасно, поскольку ребенок в коляске крепко спит. Женщина терпеливо дожидается своей очереди, пока фру Брэнне громогласно объясняет кому-то по телефону, почему он не может осуществить автоматический перевод денег со своего счета, если получатель не заключил с банком соответствующий договор, и что это она, а не он работает в банке, и вообще, не пора ли им закончить этот бесплодный спор.

В этот самый момент в двери банка поспешно вошли двое мужчин — один высокий, другой пониже — в одинаковых темных комбинезонах. Стине Гретте подняла голову и посмотрела на них. Взглянув на свои часы, Харри принялся считать. Мужчины торопливо направились в угол помещения прямо к окошку Стине Гретте. При этом высокий двигался осторожно, будто переходя лужу, а тот, что пониже, шел вразвалочку, как ходят те, кто нарастил слишком большую мышечную массу. Парень в голубой шапочке медленно повернулся и пошел к выходу; пересчитывая полученные деньги, он не обращал на идущих ему навстречу мужчин никакого внимания.

— Привет, — сказал высокий, со стуком ставя на стойку перед Стине черный чемоданчик. Низенький поправил на носу темные очки с зеркальными стеклами, тоже подошел к стойке и выложил на нее точно такой же кейс.

— Деньги! — пронзительным фальцетом пискнул он. — Открывай дверь!

Все на экране замерли, будто кто-то вдруг нажал на кнопку «Пауза» на пульте. Лишь движущийся за окном транспорт свидетельствовал о том, что время не остановилось. Да еще секундная стрелка часов Харри, согласно которой прошло десять секунд. Стине нажала на кнопку под стойкой. С жужжанием сработал электронный замок; низенький распахнул дверь и прижал ее коленом к стене.

— У кого ключ? — спросил он. — Живее, мы не можем ждать весь день!

— Хельге! — не оборачиваясь, позвала Стине.

— Что? — откликнулись из приоткрытой двери единственного во всем помещении кабинета.

— К нам пришли, Хельге!

В дверях появился мужчина в очках, с галстуком-бабочкой.

— Хельге, эти господа хотят, чтобы ты открыл банкомат, — сказала Стине.

Хельге Клементсен тупо уставился на одетых в комбинезоны мужчин; к тому времени оба они уже были за стойкой. Высокий бросал нервные взгляды на входную дверь; низенький пристально, не отрываясь, смотрел на управляющего отделением банка.

— О да, разумеется, — смущенно выдавил из себя Хельге Клементсен, словно только что вспомнил о давно забытой договоренности.

Харри замер, стараясь не упустить ни малейшей детали происходящего; глаза его жадно ловили каждое движение, отмечая даже крохотные изменения мимики. Двадцать пять секунд. Продолжая фиксировать время по часам над входной дверью, угловым зрением он все же видел, как управляющий отделением отпирает банкомат, достает оттуда две продолговатые металлические кассеты для денег и передает их мужчинам. Все происходило быстро и в полном молчании. Пятьдесят секунд.

— А это тебе, папаша! — Невысокий извлек из своего кейса две точно такие же кассеты и протянул Хельге Клементсену. Судорожно сглотнув слюну, управляющий кивнул, взял кассеты и вставил их в банкомат.

— Приятных выходных! — пожелал низенький, с удовольствием потянулся всем телом и взял свой чемоданчик. Полторы минуты.

— Эй, послушай-ка, не спеши, — остановил его Хельге.

Невысокий замер.

— А квитанция-то?

Повисла пауза. Некоторое время вошедшие молча смотрели на щуплого седого управляющего, затем, как по команде, рассмеялись. Смех был тоненький, громкий, с визгливыми, чуть ли не истерическими нотками — ни дать ни взять наркоманы.

— Ты что, серьезно думал, что мы так и уйдем? Вот просто так отдадим тебе два миллиона без всякой квитанции?!

— Ну-у… — замялся Хельге Клементсен. — На прошлой неделе один из ваших чуть было не забыл.