Чужие проблемы - Галина Павлова

– Можно тебя на минуточку? – заглянула в мою комнату подруга Рита. За окном хмурился тяжелыми дождевыми тучами январский день, который, к тому же являлся понедельником, на столе валялась нетронутая папка с заданиями, которые нужно было окончить еще вчера. Ни желания, ни времени для светского трепа в коридоре у меня не возникало. Я хмуро взглянула на Риту, и уже сформированные в предложение слова отказа застряли у меня в горле. Лицо моей подруги было бледным, а огромные черные, самые красивые в нашей организации глаза были полны непролитых слез. Рите срочно требовалась жилетка, куда можно было бы излить свою вселенскую скорбь, и именно мне, по ее мнению, идеально подходила эта роль. Я тяжело вздохнула и молча вышла в коридор.

– Что-то стряслось? – произнесла я пароль и приготовилась выслушать рассказ об очередном преступлении «неблагодарного ревнивого животного» по имени Славик. Он уже третий год являлся мужем Риты и уже начинал сниться мне в ночных кошмарах. Но в этот раз Рита была краткой.

– Ничего особенного, – она изящно смахнула красивым пальчиком слезинку со щеки, чтобы я не особенно доверяла ее спокойствию – Просто мне нужно уехать. Срочно.

Рита на несколько мгновений прервалась, ожидая вопросов. Но я предусмотрительно молчала. Тогда моя подруга немного обиженно продолжила.

– Ты не могла бы, пока меня не будет, поливать цветы у меня дома.

– А Славик не может исполнять эту почетную обязанность? – моя догадка об очередной семейной драме подтверждалась. Но демонстративно вламываться в квартиру, где обитает ее законный жилец, не входило в мои планы. Я не желала быть орудием наказания даже для мужа лучшей подруги.

– Славика больше нет. Он для меня умер. Навсегда, – решительно отрезала Рита, но глаза у нее подозрительно блеснули. Славик умирал уже неоднократно, но всякий раз находил способ возродиться, как сказочная птица Феникс. Поэтому я решила уточнить.

– Ты уверена, что его возмущенный труп не вызовет милицию, если застанет меня с лейкой в твоей квартире?

– Он переехал к маме. Мы договорились о разводе.

– Понятно, – неопределенно пробормотала я. Мне ничего не было понятно, но времени на долгие объяснения, сопровождаемые слезами, не было. Как-нибудь потом.

– Надолго уезжаешь?

Рита спрятала от меня глаза.

– На пару недель.

– А куда?

Она неопределенно пожала плечами.

– В Карпаты. Кататься на лыжах.

Мысль показалась мне неплохой. Ничто так не повышает самооценку женщины после развода, как катание на лыжах в окружении молодых инструкторов. Увидев в моих глазах одобрение, Рита торопливо сунула мне в руку ключи от квартиры и листок бумаги.

– Это инструкция по поливу цветов, – деловито пояснила она – Начинай прямо сегодня. А мне уже пора. Поезд через пару часов.

Она повернулась и побежала по коридору легко и изящно, будто на ее красивых длинных ногах были не зимние сапоги, а сандалии с крылышками, как у бога Меркурия. Я улыбнулась, подумав, что все мужское население Карпат будет стараться утешить ее разбитое сердце, и вернулась к своему компьютеру, автоматически читая инструкцию.

Очень скоро мне стало очевидно, что, согласившись, я поступила опрометчиво. Весь листок пестрел названиями, которые ничего для меня не означали. С недоумением уставившись на записи, я вдруг поняла, что через десять дней у меня уже не будет подруги Риты. Она никогда не простит мне свой загубленный зимний сад, а мне никогда не удастся отличить сансевиерию (поливать не чаще одного раза в 3 дня и не обильно) и белопероне (хорошо поливать ежедневно), кливию (поливать только, когда земля начнет трескаться) и папоротник (вообще не надо поливать)… Что же делать?

– Полина, что с тобой? – склонилось надо мной любопытное лицо Шурочки, моей новой помощницы. Она волшебным образом оказалась не за своим рабочим столом, а рядом с входной дверью. Я открыла рот, чтобы поинтересоваться феноменом, но не успела.

– Наверное, она попыталась обнаружить, что ты за сегодня наваяла, – ответил ей насмешливо другой мой сотрудник Костя из-за своего компьютера. – И у нее ничего не получилось. Я что-то не заметил, чтобы твои руки сегодня прикасались к клавиатуре.

Шурочка нахмурилась.

– У меня не получается.

Невинно сказанная Шурочкой фраза моментально вывела меня из глубокой задумчивости. Ее слова означали лишние три-четыре часа вечернего бдения за компьютером «за себя и за того парня». Для того, чтобы убедиться в Костиной правоте, достаточно было подойти к Шурочкиному компьютеру и посмотреть на экран.

– Ты могла спросить… – давясь раздражением, ровно сказала я.

– Не могла. Когда ты начинаешь объяснять, я чувствую себя умственно неполноценной, – моя помощница посмотрела на меня своими круглыми черными, как у галчонка глазами. В них стоял немой упрек, будто я несла ответственность за ее умственные способности.

– Ого! Комплексуем? У нас прогресс налицо, – ехидно заметил Костя. – Или на лице? Слушай, зачем ты вообще училась на программиста? Единственное, что тебя интересует на работе – это, – он обвел глазами комнату в поисках предмета Шурочкиного увлечения и вскоре нашел цветочный горшок, из которого торчал пучок серебристых узких листьев, сплошь покрытых чешуйками, – вот эта плесень на окне.