Черный агент белой разведки - Сергей Зверев Страница 9

Теперешнее повышение в звании и должности было Петру Семеновичу и в радость, и в тягость. В тягость оттого, что пришлось заказать новый мундир и обнаружилось возрастание объема генеральского тела еще на один размер.

«Хорошо, хоть не лысею», – с удовлетворением отметил новоявленный генерал-майор, глядя на себя в зеркало.

Недавно закончившаяся операция в Ираке по предотвращению взрыва «грязной» атомной бомбы многих в их ведомстве продвинула по служебной лестнице.

Петр Семенович занял кресло своего друга Владлена, с которым они теперь виделись крайне редко, тот отныне был практически на недосягаемой высоте. Хотя о занятии кресла друга можно говорить только в переносном смысле: Петр Семенович наотрез отказался покидать свой кабинет. Привык он к нему за столько лет, прикипел, а кабинет Владлена ему никогда не нравился, он всегда чувствовал себя там, как на вокзале транзитным пассажиром. И благодаря природному упрямству и благоприобретенной изворотливости ему все же удалось отстоять свой родной кабинет, хотя в их конторе такие вещи обычно не проходили, да, честно говоря, и прецедентов таких практически не было.

Бывший начальник оперативного отдела и теперешний заместитель директора уселся в свое потертое кресло, автоматически, больше по привычке, чем по необходимости, навел порядок на столе, спрятал лишние бумаги и связался с майором Звягинцевым. Звягинцев тоже получил повышение, сменив четыре маленькие звездочки на одну побольше.

– Ну что, майор, прибыл наш аналитический гений? Отлично, проводи его ко мне, – сказал генерал в трубку.

У Кречета была назначена встреча с Борисом Львовичем Жуковским, высоким, нескладным, интеллигентным человеком с мягким голосом и добрыми внимательными глазами под большими круглыми очками. Эти очки вкупе с небольшой аккуратной бородкой придавали ему сходство с университетским профессором начала прошлого века. А своеобразная манера говорить правильными фразами с употреблением слов, давно забытых современным русским человеком, и множеством причастных и деепричастных оборотов, без вкраплений различных междометий и немодулированных звуков, вроде «э-э-э-э-э» или «а-а-а-а-а», довершали это сходство.

Борис Львович был одним из лучших специалистов управления информации и анализа и иногда проявлял чудеса прозорливости, составляя из незначительных, казалось бы, отрывочных фактов целостную картину. Мышление этого человека было не менее своеобразным, чем его речь, обладавшее какой-то своей, одному ему понятной логикой. С ним часто не соглашались кто поглупее, насмехались, слушая его неожиданные выводы, но Петр Семенович не помнил случая, чтобы Жуковский оказался не прав, если утверждал что-либо категорически. Но, как и подобает истинно умному человеку, категорических утверждений Борис Львович избегал.

Честно говоря, генерал был рад, что теперешнюю операцию ему предстоит осуществить именно с ним, у них давно установились дружеские и доверительные отношения.

– Добрый день, Петр Семенович, – поздоровался вошедший Жуковский. – Рад случаю поздравить вас с новой должностью.

– Спасибо, Борис Львович, спасибо, – встал навстречу гостю генерал. – Прошу вас, садитесь.

Аналитик сел в предложенное кресло и положил на стол перед генералом несколько бумаг.

– Это отчеты военных медиков по эпидемии в Анадыре. – Борис Львович достал из принесенной им папки еще несколько листков, аккуратно упакованных в пластиковые пакеты-файлы. – А это отчеты медиков о вспышках во Владивостоке, Находке, а теперь уже и в Уссурийске.

Генерал поднял на аналитика удивленные глаза.

– Да-да, милейший Петр Семенович, случай в Анадыре далеко не единственный. Болезнь стремительно двигается на запад. Следующим, я думаю, будет Хабаровск, а дальше, сами понимаете...

– Но в Приморье каким образом?

– Это мы выяснили, хотя и предположительно. Если считать очагом Анадырь, тогда все более-менее ясно. После того как в Анадыре были зафиксированы первые случаи, порт покинул сухогруз «Капитан Сергиевский», и по прибытии его в порт Владивостока там также были зафиксированы вспышки подобной болезни.

– Подобной или той же? – уточнил генерал.

– Понимаете, Петр Семенович, симптоматика болезни крайне путаная, присутствует и менингиальный синдром, и геморрагические проявления, и...

– Ладно, ладно, Борис Львович, – не дал ему договорить генерал, – ты на вопрос ответь – та болезнь?

– С девяностопроцентной вероятностью можно утверждать, что та.

– С самой болезнью разобрались?

– Пока достоверно утверждать можно лишь одно – это вирусная инфекция искусственного происхождения, то есть штаммы выращены в лабораторных условиях. И второе, Петр Семенович, не менее важное... – Жуковский на секунду задумался.

– Ну? – подбодрил его генерал.

– Это нуждается в дополнительной проверке...

– Ну-ну...

– Болезнь поражает лишь представителей определенной расы – европеоидов, – наконец ответил Борис Львович.

– Ты хочешь сказать, Борис Львович, что это...

– Да, скорее всего, это расовое оружие!

– !!!

– И именно это предстоит выяснить вашему человеку, как я понял.

– Но разве такое возможно?

– Милейший, Петр Семенович, в современном мире все возможно. Разработкой бактериологического оружия, как вы знаете, занимались японцы еще со времен Второй мировой войны, и довольно успешно, кстати. Затем результаты их исследований вместе с частью ученых присвоили американцы, продолжив работы. И кто сейчас может дать гарантию, что в результате этих работ не были получены положительные, если можно так сказать, результаты. Хотя думается мне, что если кто-то из американских ученых и занимался изготовлением расового оружия, то частным образом, неофициально, во всяком случае, не ставя в известность Конгресс. Да что греха таить, вы не хуже меня знаете, что и у нас проводились подобные исследования, но, слава богу, благодаря скудному финансированию и всеобщему бардаку успеха не имели.

– Вы думаете, что это хорошо? – Новость взволновала генерала, и он произвольно переходил с «ты» на «вы» и наоборот.

– Что именно? – не понял Жуковский.

– Что нашими учеными так и не было изготовлено нечто подобное?

– Мое мнение таково, Петр Семенович. – В глазах Бориса Львовича появился несвойственный ему холодный злой блеск. – Сам факт изготовления подобного оружия является преступлением против человечества, безотносительно, у кого оно находится в руках. Само же оружие подлежит немедленному уничтожению со всеми документами, его касающимися.

– Ну, что ж, пожалуй, в этом вопросе я с вами полностью согласен. Но боюсь, что не все придерживаются подобного мнения, – немного подумав, ответил генерал.

– Вы, Петр Семенович, имеете в виду кого-то конкретно?

– Да боже меня упаси! Борис Львович, давайте оставим этику в покое и спустимся на землю. У вас же, наверное, есть что-то еще?