Трактир на Мясницкой - Евгений Сухов Страница 9

– Вижу, – без интонаций ответил Коробов, потом как-то странно посмотрел на меня и сказал: – Это ты, Старый, правильно сделал, что именно нас позвал. Наше это дело, без всяческих сомнений наше.

– А что такое? – я непонимающе уставился на Володю. – Что там, у покойника во рту? Жук-скарабей? Лепестки роз? Сотенная купюра евро? Записка с пляшущими человечками? Что?

– Хуже, – произнес Володька и наклонился над трупом, призывая как бы меня сделать то же самое. Я наклонился. – Видишь? – он указал пальцем на язык покойного шеф-повара.

И присмотрелся и увидел коричневатую сыпь на языке и небе покойного шеф-повара Максимова. Прежде таких красноречивых языков мне видывать не доводилось.

– Отравление!

– Именно так.

– Получается, что его сначала стукнули по башке, скорее всего вчера, но вырубить так и не сумели. А сегодня решили уже добить. И отравили, – такой вот я сделал вывод.

– Возможно, так оно и было в действительности, – согласился Володя. – Теперь надо искать яд. Это в первую очередь. Кроме того, надо все же узнать, кто его так приложил по голове.

– А какой яд-то надо искать? – спросил я.

– Рицин, – произнес врач-криминалист и поднялся с корточек. – Скорее всего, это рицин.

– А что это? – посмотрел я на врача.

Тот сначала не хотел отвечать: с какой, дескать, стати он станет распинаться перед каким-то телевизионщиком, не имеющим никакого касательства к ведению следствия, не знающим даже, что такое рицин. Но, сообразив, что мы со следователем по особо важным делам Коробовым большие друзья, все же ответил:

– Рицин – это токсин растительного происхождения. Выделить его знающему человеку довольно легко: после приготовления касторового масла остается жмых, вот из него и можно сделать рицин. Можно также выделить рицин из семян клещевины. В результате получается такой белый порошок без запаха. Он хорошо растворяется в воде и иной жидкости. Вода, соус, подлива, майонез, сметана, молоко, растительное масло, сок – вот где надлежит искать этот яд. Там он совершенно будет незаметен. Действует рицин не моментально, а через довольно продолжительное время, убивая организм с каждой секундой. Поэтому вашего повара могли сначала отравить, а уже потом ударить по голове. Я бы, – врач посмотрел на Коробова, – не стал напрямую связывать получение раны на голове и отравление рицином. И еще рицин, – тут доктор посмотрел уже на меня, – это яд, который намного сильнее цианистого калия…

– Даже так? – удивился я.

– Даже так, – подтвердил эксперт.

Коробов отправил его на кухню, чтобы тот взял пробы жидкостей, которыми мог быть отравлен Максимов. А сам приступил к допросу шеф-поваров.

Первым в списке Володи, а точнее, в моем, который я приготовил для него, был шеф-повар ресторана «Императрица Елизавета» Валерий Степанович Сундуков.

Это был молодой человек, тридцати с небольшим годков, пухлый, как плюшевая игрушка, и на первый взгляд добродушный. Наверняка в детстве его дразнили «сундуком», и не только из-за фамилии, но и из-за телосложения: Валерий Степанович и правда внешне походил на сундук. Не буквально, конечно, но все же было в его образе что-то такое, что вполне оправдывало такое прозвище: тяжеловесность, квадратность и тугодумие. «Сундуки», они быстро не соображают…

Коробов вел допрос по всем правилам: спросил имя, место работы, семейное положение. Валерий Степанович оказался человеком не женатым, единственным увлечением которого (хобби, главным занятием и отдушиной всей жизни) была кулинария. И еще: основным соперником Трофима Максимова, похоже, был именно он…

– А вы с Максимовым были знакомы? – спросил Коробов.

– Был, – просто ответил он.

– И сколько лет? – поинтересовался следователь по особо важным делам.

– Пять лет, – последовал ответ.

– Где вы познакомились с Максимовым? – задал новый вопрос Володя Коробов.

– Тоже на конкурсе, – не сразу и односложно ответил Сундуков.

– Каком конкурсе? – из повара приходилось вытягивать слова едва ли не клещами, поскольку сам он отвечал только на поставленный вопрос. Без какой либо конкретики и без пояснений.

– Конкурс назывался «Кремлевский кулинарный кубок», – ответил Валерий Степанович.

– И кто же его выиграл? – проявил любопытство Коробов.

– Он, – последовал ответ.

– Понятно, – подвел итог первой части дознания Володя. – А в последнее время вы не замечали за Максимовым каких-либо странностей? Может, он вел себя как-то неадекватно, чего-то или кого-то боялся?

– Нет, – опять односложно ответил Сундуков.

– Ну, может, кто-нибудь ему угрожал? – начал терять терпение Володя.

– Этого я не знаю, – сказал повар.

Чувствовалось, что повар его начинает раздражать.

– А кто ударил его по голове, вы тоже не в курсе? – неожиданно спросил Коробов.

Сундуков молчал. Это могло значить только одно: про удар по голове он что-то знает.

– Что вы молчите? – спросил Коробов.

Сундуков продолжал молчать.

– Вы, как свидетель, обязаны отвечать, – произнес наставительным тоном Володя, гипнотизируя шеф-повара Сундукова строгим взором. – Иначе я вынужден буду за отказ вами давать показания по интересующему меня делу подать рапорт, и уже на вас, Валерий Степанович, заведут уголовное дело по статье триста восьмой ука эрэф, после чего вы автоматически превратитесь из свидетеля в подозреваемого. А там я не могу даже предположить, чем лично для вас все это может закончиться. Вам это понятно?

Сундуков молча кивнул.

– Тогда отвечайте, – попросил Коробов.

– А что отвечать? – спросил вполне искренне шеф-повар.

Ей-богу, терпению следаков и дознавателей стоит позавидовать. Я бы, наверное, изошел уже пеной, испсиховался бы весь, начал бы орать, беседуя вот с таким свидетелем-недотепой, как этот ресторанный шеф-повар Валерий Степанович Сундуков. Ему только борщи варить! Нет, положительно не зря его в детстве дразнили «сундуком». Он, собственно, и по сей день настоящий сундук.

– Хорошо, я повторю вопрос, – терпеливо произнес Володька. – Скажите, свидетель, знаете ли вы, кто ударил шеф-повара Трофима Ивановича Максимова по голове накануне сегодняшних событий?

– Это тот итальянец с бородкой, – наконец выдавил из себя Сундуков.

– Какой итальянец? – почти ласково спросил Коробов, пытаясь сделать так, чтобы сам свидетель уточнил бы свои показания. Но тут не выдержал уже я:

– Тот, из жюри, который ушел сразу, как только Трофим Максимов повалился замертво, – пояснил я Володе, встряв в ведение допроса, хотя делать этого не следовало. Поэтому Володя сурово на меня посмотрел и свел к переносице брови. Но я уже не мог остановиться и добавил: – Дрего Мора его зовут. Кстати, он тоже шеф-повар, и с убитым Максимовым они не раз могли пересекаться.