Департамент "Х". Прицел бога - Сергей Самаров Страница 9

В кабинете полковник застал Старогорова.

– Что сказали в медсанчасти?

Станислав Юрьевич посмотрел на часы.

– Через тридцать шесть минут будут меня оперировать. Следовательно, я должен прибыть к ним минут через пятнадцать. На занятия не пошел, чтобы не отвлекать группу. Дожидаюсь...

Майор выглядел грустным.

– Когда в строй вернешься, что говорят?

– Через час после операции. С ограниченной функциональностью, естественно.

– Период восстановления?

Старогоров с надеждой поднял взгляд.

– Индивидуально.

– Ну, ты у нас парень крепкий. Не перегружай себя, конечно, но постарайся.

– В смысле, товарищ полковник?

– Постарайся быстрее вернуться в строй. Боевая операция на носу.

– Вы же говорили, что я к этой операции не буду допущен...

– Мы посоветовались с генералом и решили, что не имеем возможности разбрасываться людьми. Будешь участвовать, если здоровье позволит.

Старогоров радостно вскочил.

– Здоровье позволит, товарищ полковник! Операцию будут делать лазерным скальпелем. Тамара Васильевна передала оборудование Департамента «Y» в нашу медсанчасть, с нас же никто не спрашивал возврата. Если спросят, нетрудно будет забрать.

– Вообще-то профессор Огурцов предупреждал меня, что оборудование следует сдать, но это касалось, как я понял, микрочипов. Про скальпель речь не заходила, как и про «газовые баллончики». Они нам сгодятся, я думаю. И вообще, это расходуемый материал, списывается без проблем.

– Сгодятся, – согласился Старогоров.

Разговор прервался звонком Геннадия.

– Что, марш-бросок уже закончился? – спросил Кирпичников-старший, не слыша тяжелого дыхания, свойственного бегу с нагрузкой.

– Никак нет, товарищ полковник, – ответил Кирпичников-младший. – Пятнадцатиминутный отдых перед возвращением. Имею возможность поговорить.

– Возвращайся другим маршрутом.

– Это естественно.

– Про командира минометного дивизиона никаких данных? Как его, кстати, зовут?

– Старший лейтенант Савельев. Там свидетели были, две женщины. Но они далеко стояли. Видели, что убийца сначала зашел в магазин следом за Савельевым, потом вышел за ним. И сразу ударил со спины. Продавщица говорит, что никакого скандала в магазине не было. Убийца и жертва между собой не общались и, судя по всему, были незнакомы. По крайней мере, Савельев не показал, что знает своего убийцу. Высокий сухощавый мужчина славянской внешности, носит слегка рыжеватые усы. Маленькие глаза посажены близко к переносице. Говорит с легким акцентом, похожим на прибалтийский. Продавщица тоже русская, в местных делах завязана быть не должна, и ей не было смысла скрывать, если бы убийцей был дагестанец. Следствие не исключает, что и человек славянской внешности, и прибалт мог быть ваххабитом и мстить за уничтожение банды Абдулмуслима Газалиева. Но ваххабиты, как говорит следователь, особенно лица кавказской национальности, как правило, не наносят молча удар в спину. Они хотя бы что-то сказали, чтобы все знали причину. Здесь же отчетливо прослеживается рациональное убийство: просто убрать человека с определенной целью и не оставить следов, кроме ножа в спине. К тому же, по данным антитеррористического комитета, у Абдулмуслима Газалиева не было в банде лиц некавказской внешности. С места преступления убийца скрылся на стареньких «Жигулях» темно-серого цвета. Марку женщины назвать не могли, не разбираются. Но следствие докопалось. Один из местных жителей, обладатель такой машины, утверждает, что кто-то брал его «Пепелац», поездил и поставил на место. Когда хозяин сел за руль, в машине было тепло, и двигатель был теплым. А он отсутствовал более четырех часов. По нынешней погоде машина должна была бы остыть.

– Я не понял термина, – сказал полковник. – Что такое рациональное убийство? Это новая терминология следаков?

– Я в следственной терминологии сам плаваю, – признался Геннадий. – Но так мне сказал следователь. Рациональное, как я понимаю, противоположно демонстративному, каким должно было бы стать убийство из-за мести. Убийца работал не на публику, никого не запугивал – просто сделал свое дело и скрылся. Из этого делаем вывод, что это было убийство или на заказ, или с какой-то целью, непонятной следствию. Когда мотив неизвестен, следствие всегда в тупике. Обычная ситуация. Но все было сделано предельно хладнокровно, и, если для убийства с помощью ножа подходит такой термин, профессионально. По крайней мере, клинок был всажен в спину по самую рукоятку, а это требует определенной физической силы и резкости удара. Сам нож обыкновенный, какие в киосках продаются. Вроде бы и холодное оружие, и не совсем. Отпечатков пальцев практически никаких. Есть затертый отпечаток на лезвии, но с него мало что можно вытянуть. Следователь донес мнение эксперта – это якобы вообще отпечаток женского пальца. Может быть, убийца купил нож только накануне убийства, и это отпечаток продавщицы. Данную версию сейчас отрабатывают, и точки продажи ножей обследуют менты. Но продавца найти трудно – отпечаток пальца с трудом поддается идентификации. Хотя что-то там выделяют – какие-то характерные папиллярные линии, говорят, есть и шрам, заметный на пальце... Если найдут в точках продажи похожий нож, будут искать дальше. Покупателя могли и запомнить, хотя надежды на это мало. Но для ментов и это соломинка.

– Ладно, сынок. Будут данные, сообщай.

– Обязательно, папа. Относительно выстрела в тебя версия есть? Это может быть снова «Зет»? Или кто-то еще?

– Может. А может, и нет. Я вообще опасаюсь, что дело связано с твоим первым звонком после моего возвращения. Тему разговора помнишь? О цели моего приезда... Касается, кстати, и старшего лейтенанта Савельева.

– Помню. Но следователю я эту версию не высказывал. Как и про «Зет» ничего не говорил.

– Это правильно. Если обнаружится что-то серьезное, есть люди, имеющие соответственный допуск, которые возьмутся за дело с нужной стороны.

* * *

Версия о мести со стороны оставшихся в живых сторонников Абдулмуслима Газалиева стала призрачной даже с точки зрения следственных органов, которым она была бы наиболее удобна. Расследование же, как показывает практика, всегда старается идти по самой удобной версии, как по асфальтированной дорожке, где споткнуться может разве что пьяный. А следствие в регионе Северного Кавказа в последнее время обладает еще одним свойством. Направившись по удобной версии, оно потом называет случайно убитого бандита главным обвиняемым, таким образом, благополучно закрывая дело. Полковник Кирпичников многократно сталкивался с такими фокусами еще в бытность свою офицером спецназа ГРУ. Точно так же действовал в кавказских республиках и Антитеррористический комитет, объявляя закрытым дело о теракте, совершенном где-нибудь в Центральной России, после того, как уничтожат какую-то банду, может быть, к конкретному теракту и отношения не имеющую. Все это следственные органы называют житейским делом. А как же иначе! Им тоже нужно получать очередные звания, потому и дела закрывают так легко.