Короли улиц - Саша Южный Страница 84

— Рановато они тебя списывают.

— Мы с Сэмом решили драться без дураков. Победит тот, кто сильней, — сказал Вечер.

Сева некоторое время озадаченно молчал, а потом спросил:

— А как же Лечо и этот негритос, менеджер Сэма?

— Да плевать нам на этих обезьян, — произнес Вечер, вдруг почувствовав, что ему действительно плевать, и от этого ему стало легко и весело.

— Ну, вы… отчаянные ребята! — сказал Сева и тронул «мерседес» с места. — А знаешь, в этом что-то есть, — добавил он минуту спустя, когда они неслись по улице в потоке других машин.

Прошло два дня. Вечер понемногу изнывал от безделья. Книгу под названием «Кромешник», которую привез ему Сева, он проглотил в один присест, хоть она и была толстой, и теперь делать было совершенно нечего.

Бой должен был состояться завтра. Это еще почти целые сутки. Шляться одному по Москве не хотелось, а Сева был занят какими-то своими делами.

Когда первые сумерки тронули город, Вечер, стоя на кухне возле окна, вдруг вспомнил, что в этот день Чепер дал ему имя. Сколько же прошло времени? «Лет пятнадцать», — подумал он. И как будто не было этого всего, ни Чепера, ни югов, ни той жизни. Только имя — Вечер. Получается, что сегодня день его имени. Это надо было отметить и тем самым воздать почести прошлому. Взять бутылку хорошего вина…

Как бы вторя его мыслям, раздался телефонный звонок. Это была Марта.

— Чем занимаешься? — спросила она.

— Ничем. Скука, — ответил Вечер.

— У меня тоже, — произнесла Марта. — Может, придумаем что-нибудь? Приезжай ко мне.

Вечер вышел из дома спустя двадцать минут после звонка Марты. Синие весенние сумерки пахли свободой.

По дороге он купил в специализированном магазине бутылку «Ай-Сереза». «Хорошо, что хоть что-то осталось с тех времен», — подумал он, пряча бутылку в сумку. С того момента, как Парадокс первый раз выставил для него на стойку это вино, прошла вечность, и с тех пор Вечер перепробовал много других вин, испанских, французских, чилийских, но все они напоминали ему компот, в который повар пожалел положить достаточно сахара. Он вдруг вспомнил Виолет, и у него немного защемило внутри. Если верить теории Парадокса, то начал он с высокого уровня. Виолет и вино были равноценны по качеству. Он усмехнулся такому определению.

Когда таксист высадил его у дома Марты, сумерки стали заметно гуще.

— У тебя же завтра бой, — сказала она, когда Вечер поставил бутылку на стол.

— У меня сегодня день имени. А от стакана хорошего вина вреда не будет, скорей наоборот.

— Странно, я думала, что у твоего имени нет своего дня, — сказала Марта.

— Есть, — ответил Вечер, открывая бутылку. — Это день, когда мне его дали.

— Кто?

— Один человек. Он погиб.

— Печально, — заметила Марта.

— У меня все истории печальные.

Вечер открыл бутылку и налил вина.

— Ничего, когда-нибудь появятся и другие, — произнесла Марта, поднося к полным губам стакан.

«Да, — подумал Вечер, — вот, например, завтра может появиться такая веселая история, что кое-кто будет очень долго ее вспоминать».

— Ты чего усмехаешься? — спросила Марта.

— Да так.

Вечер остался у нее на ночь.

Они встали в двенадцать дня. Марта не спеша передвигалась по квартире, она готовила кофе и горячий шоколад — странное сочетание. На девчонке были лишь узкие белые трусики, и Вечер, наблюдая за ней, снова начал испытывать желание. Но заниматься такими вещами перед боем было нежелательно.

Марта все поняла.

— Я тебя утешу после боя, — сказала она.

Шел четвертый час дня, когда Вечер вышел на улицу. Было тепло. Он в расстегнутой куртке шагал по тротуару, покрытому лужами, в которых отражалось апрельское солнце, и на душе у него было безмятежно. До начала боя оставалось несколько часов. Он на ходу позвонил Севе, но тот не отозвался. Вечер, немного подумав, решил заехать к нему домой.

Такси довезло его за двадцать минут. Он поднялся на лифте и позвонил. Никто не открывал. Вечер снова достал мобильный телефон, и в это время его взгляд остановился на узком, едва заметном пространстве между косяком и дверями квартиры. «Не заперто, что ли?» — удивленно подумал Вечер и носком ботинка несильно толкнул дверь. Она неожиданно подалась вперед. «Что за черт, — подумал Вечер. — Неужели пьян?» — и шагнул в квартиру.

Модные Севины ботинки, которые ему привезли прямо из Португалии, стояли на полке для обуви. На вешалке висел его кожаный плащ.

Вечер прошел в гостиную. Первое, что бросилось ему в глаза, это мешки с цементом. Их было шесть штук, и все они были разложены на шкафу, который лежал посреди комнаты. У Вечера в голове мелькнула нехорошая догадка. Он обошел шкаф, чуть пригнувшись, заглянул под него с торца и вдруг увидел чью-то макушку. В том, что она принадлежала Севе, он даже не сомневался.

Вечер скинул мешки, рывком поднял шкаф и увидел Севу, вернее, то, что совсем недавно было им. Возможно, еще этим утром. Наверное, Сева умирал долго и тяжело. «За что? — подумал Вечер. — Разве нельзя было просто застрелить?»

И тут вдруг до него дошло — мешки с цементом! Ведь такими же мешками прихлопнули в вагончике китайца! И как он тогда сказал?.. «Их отличает манера убивать»? Точно. Манера была налицо. Характерная. О такой Вечер еще не слышал. «Нет, это чушь, — подумал он, — да и при чем здесь Сева?» И тут его словно прожгло: эти типы искали его. Скорей всего, они вчера пришли к нему домой и, не застав его там, отправились к Севе.

«Как они вычислили меня? По запаху, как сказал китаец? Допустим, там действительно были камеры, которые меня зафиксировали. Но чтобы найти человека в Москве, одной внешности мало. Это не деревня — взял карточку в руки и прошелся от дома к дому. А как они вышли на Севу?» От последнего вопроса становилось не по себе, потому что ответить на него можно было, лишь ссылаясь на неограниченные или даже сверхъестественные возможности этих людей.

Вечер вдруг понял, что домой он уже не пойдет и вообще уже никуда не пойдет. Надо уносить ноги, причем в срочном порядке. Спускаясь в лифте вниз, он пытался вспомнить все, что говорил ему китаец: «Кто-то не хочет, чтобы в мире происходили чудеса… Много людей со сверхъестественными способностями кончили плохо… Это тайна, закономерность, которую от нас тщательно скрывают». Это все не то. Что еще? Вечер напряг память. Да, он сказал что-то о Брюсе, надо полагать, о Брюсе Ли. Китаец начал с его смерти, по-видимому, он попытался установить, кто его убил. Но выяснил только причину гибели. И этого было достаточно, чтобы убили его самого. А он всего лишь на шаг приблизился к истине.

Вечеру опять на миг стало не по себе. Здесь действительно за версту воняло мистикой, опасной тайной и еще какой-то чертовщиной. В какое же дерьмо он ступил? В какое-то уж очень чужеродное, чужестранное. И гадать пока не время. Возможно, потом. А сейчас надо просто рвать когти.