Меченные злом - Виталий Гладкий Страница 80

Одетый в невообразимую хламиду, с лысой зеркальной башкой, он был похож на буддийского монаха-отшельника из картины какого-то японского художника, на выставку которого Леха попал совершенно случайно. В то время вор старался держаться поближе к заказанному "объекту", весьма злобному и недоверчивому песику очень редкой и дорогой породы, сопровождавшему свою хозяйку даже в туалет. Она была помешана на различных зрелищах, и Саюшкин терся возле нее, незаметно потчуя животное специальной смесью, чтобы прикормить его и приучить к своему виду и запаху.

– А как вы здесь очутились? – быстро спросил Леха, перехватывая инициативу, – чтобы бомжи больше не касались его похождений.

– Да, очутился ты среди своих… – Глуховатый Пятак блаженно улыбался. – Это точно.

Можно сказать, в рубашке родился. Сейчас мы супца похлебаем, а затем картошку испечем, у меня сальцо есть… Водки, думаю, хватит – три пузыря.

– Глухая тетеря… – Морщинистое засушенное лицо Мухи пришло в движение. – Шлучайно очутились. Борода показал. Тут хорошо. Тепло, менты не трогают.

– А как насчет крыс? По-моему, их здесь видимо-невидимо.

Муха хитро ухмыльнулся.

– Чудак человек… – Старый шаромыжник весело подмигнул по-прежнему неподвижному и безмолвному Бороде. – Мяшо шамо в руки идет. От голода тут не помрешь.

– Мясо!? – Леха почувствовал, как к горлу подкатил ком. – Ты хочешь сказать, что?.. – Он недоговорил, лишь показал на котелок, который в этот момент Пятак снимал с огня.

Муха весело хохотнул. Пришла в движение и монументальная фигура Бороды. Он хрипло каркнул несколько раз, – рассмеялся – при этом тряхнув своей неухоженной копной. Но старый шаромыжник поспешил успокоить Саюшкина, уже собравшегося рыгнуть:

– Нет, нет. Там вше нормально. Борода шегодня заработал в магазине на разгрузке продуктов копченые ребрышки. Вот мы их в шуп и положили.

– Уф-ф… – Вор едва усмирил взбунтовавшийся желудок. – Ты ври да знай меру. Крысы… бр-р!

– Наверное, ты еще ни разу не был по настоящему голоден.

Борода говорил как чревовещатель. Казалось, что его хриплый бас звучал из живота. Леха от неожиданности даже вздрогнул.

– Наверное, – не стал спорить вор.

– А потому есть предложение выпить по-единой… – Внушительная фигура Бороды наконец пришла в движение – он начал разливать водку по бумажным стаканчикам.

– Умные слова и, главное, вовремя сказанные. – На удивление, Пятак все услышал.

– Ну, а мы пока второе приготовим… – Муха начал бросать на уголья картошку.

Саюшкин почувствовал, что к нему возвращаются силы, только после третьей порции спиртного. Скитания по подземелью уже начали казаться ему дурным сном. Удобно устроившись на подстилке из нескольких слоев коробочного картона, он блаженно ухмылялся и не очень внимательно прислушивался к трепу бомжей. -… Порядок должен быть, – убеждал собеседников Пятак. – Эти… олигархи совсем зажрались. У всех виллы за бугром. Разворовали страну, туды их мать.

– Тебе-то какое дело? – фыркнул Борода. – Нам что в лоб, что по лбу. Этим по шапке дадут – другие появятся. А простой человек, как был нищим, так им и останется.

– Вот так все и думают, – со злостью сказал Пятак. – Моя хата с краю. Никому ни до чего дела нет. А родина пущай пропадает.

– Тоже мне… патриот выискался. – Борода утробно рыкнул несколько раз – засмеялся. – Нужен ты родине как прошлогодний снег. Она добра и ласкова только к богатым и к тем, кто при чинах. Родина – это то место, где тебя любят или хотя бы не трогают, где тепло и сытно.

– Ты… ты безродный космополит! – Побагровевшая лысина Пятака казалось еще немного и вспыхнет.

– Да, это точно. Я и не скрываю. – Борода со смаком затянулся и выпустил густой клуб дыма. – Говорили, что моя бабка забеременела от раввина. Потому дед терпеть не мог ни мать, ни меня. И бабку всю жизнь бил смертным боем.

– Вот я и думаю, почему ты такой умный? – В голосе Пятака звучал сарказм. – Ну и валил бы в свой Израиль. Там тепло.

– Не берут, – серьезно ответил Борода. – Ни документов, ни свидетелей у меня нет, а по физиономии я за своего не прохожу.

– А ты бороду шбрей, – рассмеялся Муха.

– У них там смотрят не на бороду, а на то, что в штанах. – Борода был невозмутим. – По этому пункту у меня полный облом. А на операцию я не согласен. Еще чего – резать по живому…

– Да, не мед… – поддакнул Муха. – И я бы на такое дело не пошел.

– Ты лучше за картошкой смотри, – сказал Пятак. – Уже гореть начинает.

Достали из костра картошку, порезали сало. Обычно прижимистый Пятак расщедрился – выделил Саюшкину целых три кусочка. Выпили, закусили. Расслабившегося Леху даже в сон клонить начало.

Но тут он услышал фразу, которая мгновенно разбила вдребезги сонное состояние.

Говорил Пятак: -… Вот я и думаю – чего это братва катакомбами заинтересовалась? Всех бомжей трясут.

– Наверное, намереваются клады искать, – прогудел Борода. – Менты прижали их маленько, доход упал, вот они и решили копнуть поглубже, чтобы найти старинное золото; гляди, выгорит.

Ни по его виду, ни по голосу нельзя было разобрать, шутит он или говорит всерьез.

– Тут кроме мушора ничего нет… Ф-фу-у… – Муха катал в ладонях горячую картофелину и дул на нее.

– Ага, – кивнул Пятак. – Это точно.

– Кто эта братва? И что они спрашивали? – От возбуждения голос вора был дрожащим.

– Какие-то незнакомые, – ответил Пятак. – Искали вход в подземелье. И почему-то именно сегодня, вечером.

– И что?

– Держи карман шире… – Пятак хихикнул. – Так мы и расстелились. Кроме нас, – он широким жестом обвел компанию, – никто не знает, как забраться в катакомбы.

– Так уж и никто, – с сомнением сказал Леха.

– А ты сам посмотри – везде пыль лежит и никаких следов. Кроме наших.

– Ешли будут ишкать, то найдут, – прошепелявил Муха.

– Найдут, – сумрачно подтвердил Пятак. – Эх, такое место клевое… Жаль будет оставлять.

– Не мечи икру раньше времени, – прогудел Борода. – Жить они тут все равно не будут.

Походят, походят – и уберутся восвояси. А мы останемся.

– И то верно, – легко согласился Муха и начал есть картошку прямо с кожурой. – Вкушно…

Саюшкин места себе не находил. Он почти наверняка знал, по какой причине неизвестные искали вход в подземелье. Им был нужен он. И бандиты начали поиски, не откладывая дело в долгий ящик.

Наверное, Вениамин сообразил, куда мог деться вор. И, несмотря на позднее время, напустил своих псов на бомжей. Этому сукиному сыну хорошо известно, кто в городе лучше всех знает потайные входи и выходы.