Этому в школе не учат - Сергей Зверев Страница 8

Еще только получив форму и винтовку, Курган сразу понял, что получил к ним в придачу ту власть над людьми, к которой всегда стремился. Это власть страха. Власть над жизнями. Власть над имуществом.

Винтовка — власть. А пулемет — непреодолимая сила. Поэтому он любил работать именно с пулеметом, не гнушаясь самых грязных дел.

Проходили неделя за неделей, а работы не убавлялось. Курган и представить себе не мог, что вокруг столько пособников большевиков и евреев. Когда повязали явных, остались скрытые. Немцы работали методично и не упускали ничего. День перерыва — и опять обыски в городах. Броски на деревни.

Из подвала дома в Минске извлекли израненного красного командира. Из квартиры в Гомеле — скрывающегося коммуниста.

Нищие и богатые, образованные и невежественные — всех их объединяло одно. Отныне они — цель айнзатцкоманды и специальной группы полиции. Они жертвы. Так написано им на роду — хрустнуть костями на зубах боевых псов Третьего рейха…

Полицаи спецгруппы жгли хаты. Расстреливали местных жителей. Давно уже привыкли к своей грязной работе. Выезжали на мокрые дела с шутками и прибаутками. Юмор — вещь полезная в жизни. А смешнее всего унижать беспомощных людей, которые находятся в твоей власти.

По деревням Курган работать не любил. Леса рядом. А где лес, там и партизаны. Их не раз обстреливали — одного полицая убили, другого ранили. На место убывших пришли другие.

В кандидатах на работу в полицию недостатка не наблюдалось. Как и в рабочих местах для них. По Белоруссии как поганки росли еврейские гетто и концлагеря. Наполняли их, охраняли и массово расстреливали заключенных немцы и специальные батальоны полиции. Притом полицаев было куда больше, чем бойцов немецких зондеркоманд. Так что работа находилась для всех желающих.

Новенький в спецгруппе оказался одесским уголовником по кличке Буржуй. Он сразу стал давить на воровскую общность, чтобы набрать очки у Кургана и поиметь преференции, а то и закрутить с командиром свои дела. Когда он в кубрике наедине снова начал гнать про то, что бродяги должны держаться друг друга, Курган кивнул:

— Верно говоришь, брат!

Обнял его крепко. И неожиданно дал ладонями по ушам с такой силой, что Буржуй потерял ориентацию. Подножкой сбил его с ног, несмотря на то, что тот габаритами был больше раза в два. И стал охаживать ногами, приговаривая:

— Тут ни блатных, ни фраеров нет. Мы — полиция рейха. Власть на оккупированной территории. Если не понятно, то вперед — в тюрьму. Я посодействую. Там будешь блатной закон наводить!

— Понял, господин командир, — скрючившись на полу, прохрипел Буржуй.

Больше всего Курган любил акции в больших городах — Минске, Гомеле, Могилеве. Там еврейская интеллигенция, хорошие квартиры — представители этой нации умели устраиваться. И в результате работы полицаям всегда что-то перепадало — вещички, золотишко.

Тут Курган нашел полное взаимопонимание со своими подчиненными. Они все оказались прирожденными мародерами. Глаза каждого загорались фонариками, как только впереди маячило золотишко.

В первые дни совместной работы Курган провел что-то вроде профсоюзного собрания. Даже голосование было по принципиальным вопросам существования этой небольшой общности — специальной группы вспомогательной полиции. Порешили — брать на вылазках кто что может, а потом делить поровну. Притом командиру доля тройная. И пока все строго соблюдали это правило. Ведь на том же собрании постановили — кто укрыл от своих братьев хоть что-то, будет казнен. Благо возможность незаметно застрелить соратника при такой активной боевой работе была всегда.

С профессиональными убийцами из айнзатцкоманды СД совместная работа была просто праздником взаимопонимания. Богатые дома немцы и сами были не дураки пограбить, но смотрели сквозь пальцы, если полицаям тоже что-то достанется. Круговая порука.

Специальная группа полиции вскоре заработала авторитет. Она колесила по всей Белоруссии на своем грузовике «Опель», приводя жителей сел и городов в неописуемый ужас. Поставила себя так, что ее боялись порой больше, чем немцев.

И все было бы хорошо. Пока не понесла нелегкая спецгруппу в ту проклятую польскую деревню…