Воздушные головорезы - Александр Афанасьев Страница 8

Каких-то иных причин для съемки я не вижу. Тут совсем нет ничего интересного.

Я стою рядом с автобусом, который пойдет на Ростов. Еще не скоро, позже, чем московский. Почему я так плотно одет – понятно. Это здесь тепло, а там неизвестно как. Не в багаже же куртку везти. То, что у меня тяжелая сумка – тоже понятно. Без вещей никто в дорогу не отправляется. Иногда я звоню по сотовому. Со стороны может показаться, что жду попутчика и нервничаю.

На самом же деле я просто жду.

Если получится так, как мы предполагаем, то оператор сейчас направится на хату, которую снимает джамаат. Там мы будем действовать по обстановке, в зависимости от того, сколько противников встретим. Если он попытается скинуть флешку, мы его возьмем, вывезем за город и поговорим по душам. Дальнейшее напрямую зависит от того, что нам скажет этот тип.

Если мы получим возможность накрыть ячейку прямо сейчас, то так и сделаем.

Короче, будут обижать – не обижайся.

Ага. Расходятся они, что ли? Похоже.

Я захожу за автобус, забрасываю сумку на спину, переворачиваю шапочку. С другой стороны она темно-зеленая. В толпе одежду не видно. Люди смотрят на голову, лицо.

Я выхожу. Оператор прекратил съемку и тронулся. Иншалла.

Площадь. Справа то, что здесь принято считать торговым центром, через дорогу – жилой дом, первый этаж которого полностью переделан под магазины. Лотки с местными фруктами и овощами соседствуют с ателье с претенциозным названием «Кензо», прямо так, русскими буквами.

Если когда-то на этом перекрестке и стоял светофор, то это было давным-давно. Никто об этом не помнит, все чешут напролом. Кто-то перебегает дорогу наискосок, рискуя жизнью. Под знаком «Остановка запрещена» яблоку негде упасть.

По той стороне улицы идет группа болел в желто-зеленых цветах «Анжи». Пока они ведут себя мирно, ничего не громят. Все еще впереди. Ребята оторвутся после матча.

Оператор нервничает. Понятия не имею почему, но факт медицинский.

Я смотрю на хрущовки, на поток людей, на машины, припаркованные к тротуарам. Если ты следишь за кем-то, то нельзя буравить его взглядом. Люди это чувствуют.

Опа!

Крик снова заставляет меня обратить внимание на клиента. Болелы не нашли ничего лучше, как докопаться до оператора. Не знаю, что им не понравилось, но так уж вышло.

Болелы – это местная гопота, да еще и с исламским привкусом. Есть суфисты. Это местное течение ислама, потом как-нибудь расскажу, чем оно отличается. Есть ваххабиты, они же джамаатовские. Это самые крупные группы. Найдутся и поменьше.

Разногласия в вере могут касаться, например, того, надо или нет шевелить большим пальцем при намазе. Есть и другой важный вопрос. Когда человек хочет что-то сделать, Аллах уже знает об этом? Или же надо сперва совершить какой-то поступок, и только потом Всевышний будет о нем осведомлен? Предопределенность – это тебе не шутки.

Интересно, а то, что эти барбосы начнут камеру у оператора отжимать, тоже предопределено было? Или так, типа случайно вышло?

Достаю телефон, набираю номер.

– «Ангара».

– Сто двенадцатый.

– Плюс, принимаю.

– У меня проблемы, пеленгуй.

– Мы видим тебя, продолжай.

– Группа гопников отжимает камеру у объекта.

– Принял. Что предлагаешь?

– Пусть менты приедут. Дай ложный адрес.

– Принял, жди.

Да уж, нам не хватает только того, чтобы местные правоохранители вмешивались в это дело. Но милицейская машинка здесь явно лишней не будет. Пусть «луноход» просто проедет мимо. На буйные головы сей факт должен подействовать. Это как раз мне и надо.

Так вот, про религию. Конечно, это ислам в сочетании с местными традициями, очень древними и крепкими. Вера для всех здесь более чем важна. Ислам – это некая самоидентификация, система координат. Он изначально предполагает силу и жесткое разделение на «мы» и «они». «Мы» – правоверные, мюриды, «они» – кафиры. Ислам легализует и объединение, и применение к кафирам любого насилия. А так же обкладывание неверных данью, которую они должны выплачивать за то, что живут на землях мусульман. Этот налог называется джизья.

А вот и «луноход» появился. Надеюсь, адрес ментам мои друзья назвали правильно, не ближе, а дальше по улице, чтобы не спугнуть.

Я перемещаюсь, и тут события, до этого не выбивающиеся из привычного русла, начинают катиться кувырком.

«Шевроле-Нива» резко тормозит рядом с этими оглоедами. Почти сразу гремят выстрелы. Один, второй, третий.

Не пойму, то ли из боевого, то ли из травмата, которых тут тоже полно, но падаю на колени и расстегиваю сумку. Милицейская машина взвывает сиреной, и в этот момент стучит уже автоматная очередь.

Я привожу оружие в боевую готовность, ловлю на прицел стрелка. Это мужик с бородой, в черных трениках. Я вижу его и нажимаю на спусковой крючок. Стрелок падает рядом с машиной, он готов.

Не теряя времени, я перевожу прицел чуть ниже и левее, на водительскую дверцу и бью не по окну, а по металлу. Мне надо подстрелить водителя, но я не хочу, чтобы пуля пробила стекла и попала в кого-то из прохожих на той стороне дороги.

Успеваю выпустить несколько пуль, прежде чем пистолет бьет уже по мне! Это не террористы. Огонь открыл кто-то из милиционеров. Делать нечего. Рывком назад, под прикрытие стены, угла. Пули чудом не попали.

Кто-то бежит и орет. Полный бешбармак, короче.

Я втыкаю провод от наушника в телефон.

– «Ангара», мать вашу!..

– Разбираемся!

Чего тут разбираться-то? Все кувырком пошло. Стрельба в городе – это однозначный провал операции. Надо сваливать отсюда.

Я высовываюсь из-за угла. Улица стремительно пустеет. Около остановившегося «лунохода» нет ни души. Где менты – непонятно. Они охренели вконец, решили вести огонь на поражение почти в центре города, при толпе народа!

Я решаюсь, огромными скачками бегу через улицу и в любую секунду ожидаю пули, но ее нет. Проскакиваю мимо «Нивы». В ней пусто, нет никого.

Я пересекаю улицу и скрываюсь за поворотом. Навстречу, голося как сирена, бежит по-европейски одетая женщина.

– «Ангара», видишь меня?

– Плюс. Объект свалил, он перед тобой, сто метров.

Черт возьми, теперь еще и соревнования по бегу начинаются!

Бегу вперед. Хасавюрт мне незнаком, поэтому ориентировку я теряю сразу. Главное – не нарваться на пулю, выпущенную из-за угла.

Я проскакиваю улицу, вылетаю на следующую, узкую, необычно тихую. Там стоит машина, около нее человек в полицейской форме. Он наклонился над оператором, лежащим навзничь. Я узнаю его по одежде. Этот тип вырывает у моего клиента камеру. Второй страхует.